Безумно счастливые. Часть 2. Продолжение невероятно смешных рассказов о нашей обычной жизни. Дженни Лоусон

здания из темного кирпича, и это было просто чудесно, а самое главное – действовало успокаивающе. Я попыталась открыть окно, чтобы высунуть наружу руку, однако оно оказалось закрытым наглухо, и я выругалась про себя. В течение часа я наблюдала за падающим снегом, ожидая, пока остановится кровь, и сожалея, что на улице недостаточно светло для того, чтобы я могла выйти поиграть в снегу.

      «Ребята, на улице снег»,

      написала я в своем Твиттере всем на свете, кому по большому счету было на это наплевать.

      Потом, когда на часах было уже четыре утра, я решила, что единственное, что поможет справиться с моей бессонницей/тревогой, – это хорошая прогулка под снегом. Я накинула поверх ночнушки пальто, надела свои туфли на плоской подошве и спустилась по лестнице. Ступня болела до ужаса, когда я на цыпочках выходила из гостиницы, молча кивнув озадаченному мужчине (очевидно, его смутил мой наряд) за стойкой регистрации, который недоуменно провожал меня взглядом. Потом я вышла на ночные улицы Нью-Йорка, утопающие в снегу, на плотное белоснежное покрывало, по которому еще не ступала нога человека. Я слышала пьяные крики людей, ловящих такси вниз по улице, и мне было приятно осознавать, что я не одна на улице в такую погоду. Конечно, я была в пижаме, и мне прорезывал ногу артрит, но я хотя бы была по большей части трезвой и не так далеко от теплой кровати.

      Нога жутко болела. С каждым шагом острая боль выстреливала мне в ногу, отдавая в спину. Тогда-то я и воскликнула: «Да пошло оно все!» – и осторожно сняла туфли, ступив босиком на мерцающий белый снег.

      Был мороз, и от холода мои ноющие от боли ступни и ладони мгновенно онемели. Я прошла босиком неторопливым шагом до конца улицы, оставив свои туфли позади, чтобы потом без труда найти дорогу обратно. Я стояла на другом конце улицы, ловила ртом снег и тихо посмеивалась сама с собой, когда до меня дошло, что если бы не моя бессонница, тревога и боль, то я никогда бы не увидела город, который никогда не спит, спящим и укутанным к зиме белым одеялом. Я улыбнулась и почувствовала себя глупо, но в самом хорошем из всех возможных смыслов.

      Повернувшись назад и взглянув в сторону гостиницы, я заметила, что ведущие к ней следы от моих ног отличаются друг от друга. С одной стороны следы были блестящими, маленькими и белыми. С другой они были размазаны, так как я прихрамывала, и в районе пятки в каждом следе виднелись капли ярко-красной крови.

      Меня поразило, насколько точно эта метафора описывает мою жизнь. Одна сторона легкая и волшебная. Всегда видит только хорошее. Другая я – вся в крови и все время спотыкается. Ей с трудом удается поспевать за первой.

      Это было как в стихе про Иисуса и следы на песке, только тут было меньше про Иисуса и больше про кровь[4]. В этих белых и красных цветах была вся моя жизнь. И я была благодарна за нее.

      – Гм-м… мисс?

      Это был мужчина со стойки регистрации, робко выглядывающий из-за входной двери с встревоженным выражением лица.

      – Иду, –

4

Автор имеет в виду притчу о прогулке с Богом. Оглядываясь назад, человек увидел, что часто на песке тянется не две цепочки следов, а одна. Он опечалился и спросил Господа: «Почему ты покидал меня, когда я больше всего нуждался в тебе?» Бог ответил: «Когда в твоей жизни были горе и испытания, лишь одна цепочка следов тянулась по дороге, потому что я нес тебя на руках». – Прим. ред.