Визит к Минотавру. Георгий Вайнер

жены у меня нет…

      – Это дело наживное, – покровительственно сказал он. – Я тоже…

      – Я тоже, – перебил я, – хотел спросить вас: книга заявочного ремонта и явки на работу ведется?

      Он обескураженно посмотрел на меня:

      – Имеется книга такая. А что?

      – Слесарь приходил к Полякову чинить водопровод, а заодно уж и замки, шестнадцатого октября. Вы чем занимались в этот день? Ну-ка припомните, пожалуйста.

      Силкин надел зачем-то свою замечательную фуражку, нахлобучил ее поглубже, и треснутый козырек заходил от напряженного движения морщин на лбу.

      – Шестнадцатого? Так… шестнадцатого… шестнадцатого. А простите, день какой это будет – шестнадцатое?

      – Вторник, – сказала Лаврова.

      – Вторник? – удивился Силкин так, будто вторник приходился на тридцать третье октября. – Вторник? Шестнадцатого – во вторник?

      – Да, шестнадцатого, во вторник, – терпеливо повторила Лаврова.

      – Сейчас, сейчас, сейчас вспомню, чего там было шестнадцатого, во вторник, – мучил несильную память слесарь. Наконец лицо его озарилось радостью откровения: – Вспомнил – вторник, шестнадцатого! Как же это я забыл-то!

      – И что? – спросила Лаврова.

      – Ничего не делал, – с большим облегчением сообщил Силкин. – На больничном я был еще, бюллетень у меня был. Я как раз письмо от тетки получил, хотел в деревню в субботу ехать, да отработать пришлось в две смены, сменщику с пятницы отгулы дали, а я как раз вышел в первый день – пятница была…

      Мы посидели с Лавровой некоторое время молча, потом она сказала:

      – Я думаю, что надо съездить в деревню, допросить тетку и, если все подтвердится, эту линию разработки закрыть. Тут ничего не светит.

      – Да, просто щелей не надо оставлять. А что с телеграммой?

      – Ничего. Телеграмма отправлена из 245-го отделения связи, и девушка-телеграфистка запомнила, что этот Таратута – человек средних лет, особых примет не заметила. Опознать его с уверенностью не берется.

      – А где находится это отделение?

      – На Беговой, против магазина «Ткани», – сказала Лаврова, посмотрела на меня и спросила: – Вы чего усмехаетесь?..

      – Да-а, ерунда. Просто подумал о том, как избирательны ассоциации у разных людей. Если нужен ориентир, женщина скажет – против магазина «Ткани», пожилой человек – рядом с Боткинской больницей, мальчишка – наискось от стадиона Юных пионеров. Ну а человек, одолеваемый страстями, – что он скажет?

      Лаврова засмеялась:

      – Наверное, скажет – рядом с ипподромом.

      – Вот именно. Ну, это я так, к слову. Что будем делать с троллейбусным билетом, обнаруженным в прихожей Полякова? Поколдуем с ним чего-нибудь? Как говорит наш шеф – идеи есть?

      Лаврова пожала плечами:

      – Мои соображения рядом с вашими всегда так незначительны, что не заслуживают права называться идеями. Так, мыслишки пустяковые…

      – В борьбе это называется «двойной нельсон», – сказал я ухмыляясь, – ручки за голову заворачивают и тебя же за шею душат.

      –