Корпоративная социальная ответственность. Эволюция концепции. Юрий Благов

в оригинальном написании соответствующих терминов, автор придал им порядковые номера, удачно подчеркнув не только содержательные различия – от философского подтекста к управленческим подходам, – но и последовательность их концептуализации. Исходной концепции корпоративной социальной ответственности (КСО) была дана аббревиатура с порядковым номером «1» (Corporate Social Responsibility – CSR-1), корпоративной социальной восприимчивости (КСВ) – с порядковым номером «2» (Corporate Social Responsiveness – CSR-2).[37]При этом, по мнению автора, КСВ (CSR-2) представляется «более материальным, доступным, осмысленным и теоретически обоснованным подходом для выяснения роли бизнеса в обществе, чем это можно предположить для более старой и ныне поблекшей» КСО (CSR-1) [Frederick, 1994, p. 154-155].

      В. Фредерик выделил следующие следствия перехода к КСВ (CSR-2), трактуемые им в качестве достоинств новой концепции. Во-первых, использование КСВ (CSR-2) позволяет снизить остроту восприятия моральных проблем, связанных с ведением бизнеса, сделать позицию компаний не столь оборонительной. «С появлением КСВ (CSR-2) можно надеяться, что больше внимания будет уделяться не "моральному состоянию" компании, а ее реальным действиям в качестве социально восприимчивого института» [Frederick, 1994, p. 158-159]. Во-вторых, концепция КСВ (CSR-2) «уделяет особое внимание управленческим инструментам и техникам, организационным структурам, а также поведенческим моделям, наиболее соответствующим статусу подлинно восприимчивой компании» [Frederick, 1994, p. 159]. Соответственно, усилия исследователей направляются в новое, практически более востребованное русло институционализации КСО в организации.

      В-третьих, новый подход стимулирует развитие эмпирических исследований в области взаимодействия бизнеса и общества. Как справедливо подчеркнул В. Фредерик, менеджеры сталкиваются с реальными, весьма конкретными проблемами, и «абстрактные обобщения КСО (CSR-1) быстро улетучиваются, когда на пороге появляется инспектор OSHA (Occupational Safety and Health Administration – Администрация США по охране труда и здоровья), раздраженные женщины-работницы устраивают демонстрацию, а неудовлетворенные покупатели организуют бойкот» [Frederick, 1994, p. 159].

      В-четвертых, КСВ (CSR-2) позволяет изучить внутренние и внешние ограничения развития организационной восприимчивости, связанные, в частности, с созданием дивизиональной структуры, недостатками социальной отчетности, ограниченностью оценки деятельности менеджеров, спецификой развития рынка капиталов и оценки социальных издержек и т. д. [Frederick, 1994, p. 159-160].

      Что же касается недостатков КСВ (CSR-2), то В. Фредерик сформулировал их следующим образом. Во-первых, КСВ (CSR-2) не проясняет сущности корпоративной социальной ответственности, принимаемой как бизнесом, так и обществом. Наличие общественного давления на бизнес и необходимость соответствующей восприимчивости принимаются как данное. При этом КСВ (CSR-2) не помогает конкретной компании решить, на какие общественные ожидания необходимо реагировать, какие приоритеты устанавливать, как распределять имеющиеся ресурсы. Более того, оказывается, что

37

Очевидно, что попытка прямого воспроизведения предложенной В. Фредериком последовательности аббревиатур при переводе на русский язык приведет к неизбежной терминологической путанице. Придание порядковых номеров аббревиатуре КСО, ставшей уже привычной, не будет соответствовать русскоязычной терминологии. Соответственно, представляется возможным в русскоязычных сокращениях отказаться от нумерации в пользу, возможно, не столь элегантных, но более понятных сокращений КСО, КСВ и пр. В случае использования авторского текста В. Фредерика, содержательно обыгрывающего данную нумерацию, или ссылок на него стоит, впрочем, делать соответствующие уточнения: КСО (CSR-1), КСВ (CSR-2) и т. д.