Жажда смысла. Практики логотерапии по Виктору Франклу. Берта Ландау

рассветал,

      король на войну с войском умчал:

      «Дожидайся дома, пани моя,

      на жестокий бой уезжаю я

      да со злым врагом».

      Коль не отправлюсь я на тот свет,

      вновь зацветет любви нашей цвет!

      Пока же в память обо мне

      пряди-ка нить в веретене,

      усердной пряхой будь!»

      (IV)

      А в глубине чащи лесной,

      что было с девушкой брошенной?

      Шесть открытых потоков было,

      кровь из них ключами била

      на зеленый мох.

      Внезапно взошла ее счастья мощь,

      а ныне грозила ей смерти ночь:

      вот-вот жизнь из тела уйдет навсегда,

      беда пришла к ней, беда, беда

      из-за любви короля!

      Откуда-то из глубины лесных скал

      старец чудесный к ней поспешал,

      седые усы у него по колено –

      он девушки тело взвалил на рамена

      и в пещеру отнес.

      «Встань-ка, сынок, ты хват, беги,

      веретенце златое с собой бери:

      в королевском замке его продавай,

      за цену одну его отдавай,

      только за ноги».

      Сидит парнишка у ворот,

      веретенце златое продает.

      Королевна глядит на него в окно:

      «Вот бы купить мне то веретено

      из красного золота!»

      «Узнайте, мама, нет покою,

      почем веретено златое?» –

      «Купите, пани, стоит малость,

      отцу недорого казалось:

      только две ноги».

      «За ноги? Ай-яй, диву быть!

      Но мне так хочется купить:

      идите, мамочка, в каморку,

      лежат там ноги нашей Дорки,

      дайте их ему».

      Парнишка ноги быстро взял

      и в чащу леса побежал. –

      «Подай, сынок, живой воды,

      пускай исчезнут все следы

      этих страшных ран».

      И рану к ране приложил,

      в ногах огонь живой ожил,

      и вдруг срослось мгновенно тело,

      всегда как будто было цело,

      цело-невредимо.

      «Иди, сынок, теперь велю я,

      возьми ту пряслицу златую,

      в королевском замке ее продавай,

      за цену одну ее отдавай,

      только за руки».

      Сидит парнишка у ворот,

      златую пряслицу продает.

      Королевна глядит на него в окно:

      «Ох, о пряслице этой мечтала давно

      к веретену моему!

      Встаньте, мамочка, с лавицы,

      спросите, почем эта пряслица?» –

      «Купите, пани, стоит малость,

      отцу недорого казалось:

      только две руки».

      «За руки! Диву, диву быть!

      Но мне так хочется купить:

      идите, мамочка, в каморку,

      лежат там руки нашей Дорки,

      дайте их ему».

      Парнишка руки быстро взял

      и в чащу леса побежал. –

      «Подай, сынок, живой воды,

      пускай исчезнут все следы

      этих страшный ран».

      И рану к ране приложил,

      в руках огонь живой ожил,

      и вдруг срослось мгновенно тело,

      всегда как будто