1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций. Д. О. Чураков

о роли периферии и самоуправления в революции 1917 года нельзя не сказать о разворачивавшихся тогда национальных движениях. Тема эта заслуживает особого разговора. Но не сказать о ней хотя бы в нескольких словах нельзя. В последние годы историки подошли к пониманию российской революции как комплекса совпавших по времени ряда национальных революций: мусульманской, еврейской, польской, финской, тюркской, кавказской (условно говоря) и, конечно же, русской. Вес национального фактора в такой многонациональной стране, как Россия, традиционно велик. Поэтому рост максимализма в национальных окраинах не мог не сказаться на судьбах всего российского государства в целом. Он сказался и в обострении отношений центр – национальные окраины, и в необычном приливе в центр массы выходцев из нерусских народов. Как правило, эти выходцы стояли на крайних позициях, поскольку в местах своего прежнего проживания, как правило, относились к маргинальным силам. Отсюда вытекает целый комплекс вопросов, к решению которых историки только приступают. Повлияла ли война и вызванные ею процессы миграции и маргинализации на радикализацию революции? Вливались ли национальные революции в общероссийскую или противостояли ей? Или ими двигали обособленные интересы? Носили ли «революции национальностей» сепаратистский характер или были направлены на этнокультурную перестройку империи? Предали окраины центр или они, наоборот, спасались бегством от «разрушающегося», в их понимании центра, чтобы сохранить хотя бы осколки империи? В этой связи возрастает интерес к традиционной политике союза «самодержца» с народами, которая позже будет в некоторых чертах возрождена Сталиным. Наконец, какую роль в «революции национальностей» играла собственно русская революция? Вопросы можно было бы и продолжить…[102]

      И, наконец, завершая разговор об эволюции механизмов управления и общественной организации революционной эпохи, коротко остановимся на роли политических партий. Пожалуй, именно этой проблематике была посвящена первая по-настоящему новаторская работа, с которой можно начинать отсчёт историографии новой волны. Не публицистических поделок, а именно серьёзной научной историографии. Речь идёт о монографии Л. М. Спирина о политических партиях в 1917 году.

      Уже в ней были поставлены большинство вопросов, над которыми сегодня идёт работа историков. В ней, в частности, был актуализирован интерес к роли партий в событиях в российской глубинке, армии, отдельных, непролетарских слоях населения. Пусть ещё и осторожно, но Спириным поднята проблема взаимоотношения партий и народных масс[103]. В целом в этот период историки продолжили изучение вопроса о роли партий в формировании различных альтернатив политического развития[104], их участия в связке «власть— оппозиция»[105], динамика численности партий[106], проблемы межпартийных блоков[107] и целый ряд других прикладных

102

См. наработки их решения: Булдаков В. П. Революционный процесс и национальный фактор // Октябрьская революция в Средней Азии и Казахстане: теория, проблемы, перспективы изучения. Ташкент, 1991; Булдаков В. П. Историографические метаморфозы «Красного Октября» // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет / под ред. Г. А. Бордюгова. М., 1996; Миллер В. И. Городские средние слои Грузии в 1917 г. // Осторожно: история. М., 1997; Миллер В. И. Этнонациональные факторы революционного процесса // Кентавр. 1992. № 3–4; Национальные движения и национально-патриотические партии. Чебоксары, 1994; Люкшин Д. И. Этносоциальные отношения в «общинной революции» начала XX века // Феномен народофобии. XX век. Казань, 1994; Нам И. В. Культурно-национальная автономия в России: опыт Дальневосточной республики // Российская государственность: опыт и перспективы изучения. М., 1995; Исхаков С. М. Февральская революция и российские мусульмане // 1917 год в судьбах России и мира. Февральская революция: от новых источников к новому осмыслению. М., 1997; Кульшарипов М. М. З. Валидов и образование Башкирской Автономной Советской республики (1917–1920 гг.). Уфа, 1992; и др.

103

Спирин Л. М. Россия. 1917 год: Из истории борьбы политических партий. М., 1987.

104

См., напр.: Миллер В. И. Почему не меньшевики? // Дело. 1995. № 4; Миллер В. И. Почему не эсеры? // Дело. 1995. № 21 и др.

105

См., напр.: Октябрь 1917 и судьбы политической оппозиции. Ч. 1. Политические партии России. Совместное российско-белорусское исследования. Гомель, 1993.

106

См., напр.: Миллер В. И. Осторожно: история. М., 1997. С. 102–115.

107

В этом смысле особенно следует выделить работу о складывании и крахе коалиции большевиков и левых эсеров, сыгравших важную роль во всех важнейших аспектах формирования постреволюционного государства в первые, самые трудные для него месяцы. См.: Фельштинский Ю. Крушение мировой революции. Брестский мир: Октябрь 1917 – ноябрь 1918. М., 1992.