1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций. Д. О. Чураков

мы уже видели, что понятие «оппозиция» многопланово. Что же касается провинции, то и здесь не всё так однозначно. В частности, некоторые исследователи готовы говорить применительно к положению дел там о троевластии и даже о многовластии. По наблюдению Г. А. Герасименко, тогда на власть претендовали все классы, партии и учреждения. Соотношение сил между ними складывалось самое различное. Поэтому механизмы власти на местах получали самые причудливые очертания[80]. Этот вывод вряд ли возможно оспорить. А если так, то уместно ли при этом отрицать разделение власти там как таковое?

      Тему развития центральных учреждений управления, но уже в советский период продолжает Т. П. Коржихина. Первые главы её труда посвящены зарождению Советского государства[81]. Среди более частных вопросов этой широкой темы выходили работы о создании и деятельности первого Советского правительства[82], его социальной природе и о том, удалось ли большевикам выполнить свои обещания и построить рабочее государство без бюрократии и бюрократизма[83]. Вышли, к примеру, исследования по истории формирования центрального аппарата Красной Армии[84] и Советской внешней политики[85]. Во многих современных работах становление советского режима рассматривается через призму судеб Учредительного собрания[86]. Как правило, исследователи ставят вопрос о том, существовала ли альтернатива Советской власти[87]. Тем не менее выходят и прикладные исследования, посвящённые конкретным вопросам о подготовке, составе, ходе и результатах Учредительного собрания и созванного в противовес ему III съезда Советов[88].

      О том, как далеко продвинулись современные историки в изучении государственного строительства после Октября, можно наглядно судить на примере новых подходов к продовольственной политике большевиков[89]. Среди историков, наиболее интересно работающих в этом направлении, можно назвать С. А. Павлюченкова[90]. Не со всеми его выводами можно согласиться, но во многих случаях его оценки заслуживают внимания. В частности, представляется бесспорным, что именно продовольственная политика может считаться стержнем военного коммунизма. Голод диктовал правила нового политического поведения, и побеждал тот, кто лучше приспосабливался к ним. Пожалуй, именно в работах Павлюченкова столь полно поднимается принципиальный вопрос о существовавшей среди большевиков так называемой «.продовольственной оппозиции». Оппозиция эта имела для складывания советского режима не меньшее, а может, и большее значение любой другой внутрипартийной оппозиции в те месяцы.

      Проблему «хлеб и революция» Павлюченков пробует рассмотреть со всех применимых к ней ракурсов. Ему, в частности, принадлежит интересное исследование на тему влияния алкоголя на различные аспекты революционной эпохи. Связь между голодом, продразвёрсткой и самогоноварением ясна не до конца. Но что эта связь налицо

80

См. об этом: Герасименко Г. А. Состояние власти в России после свержения самодержавия // Власть и общественные организации России в первой трети XX столетия. М., 1994. С. 115.

81

Коржихина Т П. Советское государство и его учреждения. М., 1995

82

Первое Советское правительство. Октябрь 1917 – июль 1918. М., 1991.

83

Морозов Б. М. Формирование органов центрального управления Советской России в 1917–1918 гг. М., 1995.

84

Реввоенсовет Республики (6 сентября 1918 г. – 28 августа 1923 г.). М., 1991.

85

Ксенофонтов И. Н. Мир, которого хотели и который ненавидели. М., 1991.

86

См., напр.: Революция и Учредительное собрание. Беседа корреспондента журнала «Диалог» В. Павленко с доктором исторических наук О. Знаменским и кандидатом исторических наук В. Миллером // Октябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа. М., 1991.

87

О проблеме альтернативности применительно к судьбе Учредительного собрания и шире – всей русской революции см.: Волобуев П. 1917 год: была ли альтернатива? // Октябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа. М., 1991; Рашитов Ф. А. Альтернатива Октября: мирный или насильственный переворот. Саратов, 1990.

88

См., напр.: Исхаков С. М. Кто есть кто среди российских политиков в первой четверти XX века (на примере кандидатов во Всероссийское Учредительное Собрание) // Власть и общество в России в первой трети XX века. М., 1994; Протасов Л. Г. «Кто был кто» во Всероссийском Учредительном собрании // Крайности истории и крайности историков. М., 1997; Смирнов H. Н. Третий Всероссийский съезд Советов. История созыва, состав, работа. М., 1988 и др. И, наконец, нельзя не сказать о серьёзном обобщающем труде, позволяющим глубоко разобраться в ряде парадоксов, тайн и неопределенностей, существующих вокруг тех событий, см.: Протасов Л. Г. Всероссийское учредительное собрание. История рождения и гибели. М., 1997.

89

О положении дел с продовольствием в период правления Временного правительства из современных исследований см.: Лейберова И. П., Рудаченко С. Д. Революция и хлеб. М., 1990.

90

См.: Павлюченков С. А. Крестьянский Брест или предыстория большевистского НЭПа. М., 1996.