Непобежденный. Саймон Скэрроу

самое… это все, что я могу сказать.

      Катон осушил чашу и задумчиво поглядел на пьяниц.

      Салин удивленно поглядел на него, слегка приоткрыв рот, а потом посмотрел на Макрона. Тот поскреб подбородок, прежде чем ответить.

      – Дорога у нас долгая была, – сказал Макрон. – Хорошо посидеть со старым товарищем, поболтать, но нас ждут дела в Риме. Так что допьем вино и отправимся.

      Ветеран понял намек, допил вино и встал.

      – Благодарю за оказанную честь. Надеюсь, император достойно вознаградит вас.

      – Хорошо бы так, – уныло ответил Макрон. – Но это уже совсем другая история, брат Салин.

      – Ну, если будете возвращаться из Рима через Остию, загляните в таверну, может, встретимся. Вина на ваш выбор за мой счет.

      Макрон ухмыльнулся.

      – Тогда уж точно зайдем.

      Он выставил руку и стукнулся с ветераном предплечье о предплечье. Затем ветеран вежливо кивнул Катону.

      – Надеюсь снова с вами увидеться, господин.

      – Что? – переспросил Катон, поспешно подняв взгляд, и тоже кивнул. – Да, конечно.

      Салин вернулся в другой угол таверны со своими товарищами, немного помрачнев, а Макрон вздохнул.

      – Чудесненько. Настроение убил намертво. Я уже думал, мы тут весь вечер бесплатно пить будем.

      Катон медленно покачал головой.

      – Извини. Я просто очень далеко отсюда.

      Макрон тихо вздохнул.

      – Совершенно естественно, парень, что ты так по ней тоскуешь. Я это понимаю.

      – Да…

      Катон прокашлялся.

      – Опять же, Луций. Я отец, который еще не видел своего сына. Даже не знаю, как на это реагировать. Не знаю, что чувствовать по отношению к нему.

      Катон поднял взгляд.

      – Макрон, друг мой, я вообще не понимаю, что мне со всем этим делать. Когда мы были в Британии, я тосковал по Риму и хотел вернуться. Теперь же, когда мы здесь, я уже не чувствую себя дома. Мне ничего не остается делать, только тосковать, все так мрачно… прости.

      Он виновато улыбнулся.

      – Наверное, сейчас я напоминаю тебе того жалкого дрожащего новобранца, которого ты увидел холодным зимним вечером на границе у Рейна.

      Макрон приподнял брови.

      – Ну, я этого не говорил, но… ладно, давай, еще тебе налью.

      Катон вздохнул.

      – Думаешь, поможет?

      – Кто знает? Но совершенно точно хуже не будет. Так ведь?

      Катон с трудом усмехнулся, и они выпили еще вина. Затем Макрон заговорил снова:

      – Парень, я тебя уже десять лет знаю. За эти годы тебе удавалось справиться почти со всем. Не было такой проблемы, которую ты бы не взялся решать и не решил бы. Знаю, сейчас совсем другое дело, и ощущается это так, будто какой-то ублюдок из тебя стержень вынул, но жизнь продолжается. И всегда будет. Юлия была чудесной девушкой. Ты любил ее больше жизни. Как твой друг я делю с тобой твое горе. Но у тебя есть сын, и ты ему нужен. А потом будут новые сражения, где я и легионеры, которыми ты будешь командовать, будут нуждаться в тебе. Понимаешь, что