Соната. Василий Васильевич Путённый

жди – никогда к тебе не приду!»

      –Ах, как я люблю, когда мне звонят по телефону!.. Я непременно сниму трубку и мелодичным голосом проинесу: «Алло, я вас слушаю!» Ну почему ты мне не звонишь?

      «С жиру бесится!»

      – Молчание – сестра благородства, но не всегда эта сестрица прекрасна, сказала Света чью-то мысль. – Молчание – золото, но не вегда это золото высокой пробы!

      – Аделаида Кировна сказала, что ты сочинила вальс-скерцо, серьезно напомнил Сергей о цели своего прихода.

      – Только это не скерцо, а попурри! Да-да, попурри! – произнесла так, словно это слово знакомо только ей.

      «И это нужно уметь сочинять», – положил журнал на красный круглый столик, давая понять, что готов слушать.

      – Я слушала в Большом зале консерватории Святослава Рихтера! – Она стояла, облокотившись на рояль, словно позировала фотографу. – Ты был в Большом зале консерватории?

      – Не был.

      – У-у, ты можешь только пожалеть!.. Белые – точно из мрамора – двери, изумительная лепка, а на стенах портреты выдающихся композиторов – кстати, моих кумиров. Мы с мамочкой сидели в самом лучшем ложе и в поле нашего зрения был весь партер.

      «Можно сидеть в самом лучшем ложе и ничего не понимать. Хотя по лицу это непросто определить, ибо у псевдолюбителей искусства богатая палитра мимики. Они так страдают, слушая Бетховена или Баха, что им нельзя не поверить.»

      – О, когда играет Святослав Теофилович, я слышу журчание весеннего ручейка, веселые песни жаворонков в поднебесье, я вижу лазурь неба необыкновеннейшую, широкие поля, мудрые леса и луга тучные.– Руки ее словно витали, она, как волшебница, пыталась ими колдовать, и ей казалось, что над кончиками ее пальцев порхает жаворонок. Голубые глаза распахнуто смотрели на потолок и стены, и ей чудилось, что они оживают, раздвигаются, показывая, как на киноэкране, небо, ручьи, поле, луг, леса.

      Сергей с трудом сдерживал смех, и, чтобы не выдать выползшую легкую усмешку, он прикрыл губы ладонью.

      – А ты знаешь, что Гете читал Гебеля без словаря?

      Сергей вдруг не выдержал, стал заметно нервничать, бледнея:

      – А кто это сказал, что Гебель… то есть Гете, не зная швабского наречия, понимал Гебеля?!

      – Не знаю…В сущности, это не столь важно!

      – Нет, важно, коль ты устроила этот диспут! Это сказал Сергей Александрович Есенин в своей литературно-критической статье «Отчее слово»!

      – Не хочешь ли ты сказать, что я вообще инфантильна?!

      «Я не врач-дефектолог!»

      Визави была обескуражена точным ответом, но несмотря на это, задрав

      кверху подбородок, генералом посмотрела на Сережку.

      Она осанисто села за белый рояль и плавно опустила длинные пальцы на клавиатуру – точно не играть села, а вот сейчас подойдет к ней маникюрша и, ловко орудуя пилочками и другим инструментом, станет чистить и полировать ее нежнейшие пальчики и ноготки.

      Первые аккорды были такие, словно по клавишам пробежал испуганный заяц. В эти минуты