Ветер с севера. Симона Вилар

против воли своих царственных родственников, постоянно закатывала сцены со слезами и битьем посуды. И все же дама Автгуда, да пребудет душа ее в мире, утверждала, что их брак был счастливым. Эти двое сумасшедших крепко любили друг друга. Столь крепко, что даже дети для них не много и значили. Особенно это касалось дочери, ведь принц Гвидо все же был наследником… Девочку сразу после рождения отдали кормилице, и не какой-нибудь крестьянке, а супруге одного из ближайших друзей и соратников Эда графа Беренгара из Байе. Звали ее Пипина, и была она из рода Анжельжер на Луаре.

      Леонтий заметил, что герцог, все это время нетерпеливо вращавший на запястье браслет, насторожился, взгляд его стал внимательным. Грек взял со стола свиток, заглянул в него мельком, словно опасаясь что-то упустить, а затем неторопливо продолжил. Говорил, явно наслаждаясь собственным красноречием, изящно сплетая фразы, так что даже иноземный выговор казался незаметным.

      – У графини Пипины в то время как раз тоже родился ребенок – так утверждала дама Автгуда, – сын, названный в честь короля Эдом. И Эмма с самого детства была гораздо ближе к ней, чем к собственной матери. Вскоре Теодорада умерла. Упала с лошади, сломала позвоночник, и через несколько дней ее не стало. Эд был безутешен. Смерть жены и помазание на царство Карла Простоватого – оба этих события совсем лишили его разума. Он пошел войной против Карла, и такова была сила и воля этого короля, что войско Простоватого разбежалось, так и не приняв боя, а сам Карл укрылся в Бургундии. Эд же вновь отправился сражаться против норманнов. Его не было в Париже, когда до него дошла страшная весть о безвременной смерти сына. Он примчался в Париж сам не свой. В то время много говорили об отравлении наследника престола ради перехода власти к Каролингам. Эд сам принялся расследовать дело. В пыточной камере ночами не гасли огни, крики жертв сливались с воем волков, а по утрам от башни отъезжала повозка с изувеченными телами тех, кого король заподозрил в пособничестве отравителям. Эд Робертин был поистине великий король и умел все делать с размахом.

      – Какого черта, Лео! – взорвался наконец герцог. – Все, что меня интересует, так это только то, жива ли его дочь и где она.

      – Терпение, мессир. Дело в том, что дама Автгуда, опасавшаяся, что подозрения короля падут и на нее, поспешила покинуть Париж и перебраться в Лион, старую столицу Каролингов, где в то время обосновался второй король франков Карл. Однако каленое железо заставило ее припомнить, что, возвращаясь из пыточной, король часто шел в то крыло дворца, где с графской четой из Байе жила его дочь. Похоже, у Эда довольно поздно проснулось отцовское чувство к девочке. Потом граф Беренгар с супругой покинули Париж и вернулись в свое графство, дабы уберечь его от набегов норманнов, с которыми он затем долго и успешно воевал.

      – А принцесса?

      – Ее с тех пор никто не видел при дворе Эда. Она исчезла, ибо король, по-прежнему вынужденный часто покидать свою столицу, опасался, что враги постараются избавиться и