Наследство Пенмаров. Сьюзен Ховач

так что мне не пришлось проводить в одиночестве всю ночь. На самом же деле приличия вряд ли соблюдались по-настоящему, поскольку мы были не женаты, но спали под одной крышей, и весь дом был в нашем распоряжении. И все же, раз мы собирались вскоре обвенчаться и не планировали выходить в свет до свадьбы, я решила, что не стоит расстраиваться из-за того, что приличия были соблюдены недостаточно строго.

      На следующее утро впервые в жизни я завтракала в постели, потом моя горничная предложила налить мне ванну. О, что это за чудо – неторопливо принимать горячую ванну! Когда я закончила с этим, было почти одиннадцать часов. Одиннадцать, подумала я, одиннадцать! Я вспомнила свою жизнь фермерской жены, дойку и сбивание масла, бесконечную рутину утренних забот. А теперь – уже одиннадцать, а я только и сделала, что позавтракала, повалялась в постели и приняла ванну!

      Я начала получать от жизни удовольствие.

      В тот же день пришла портниха и, будучи компетентной женщиной, сразу наметила необходимый мне гардероб и сделала различные предложения о тканях и их рисунках. Увлекательное утро! После позднего обеда мы поехали сначала в Гайд-парк, потом на Бонд-стрит и Оксфорд-стрит, где я увидела невероятное разнообразие магазинов. Следующие несколько дней пролетели быстро; Марк занимался приготовлениями к свадьбе, а я – примеркой платьев, которые начала присылать портниха. И только я начала привыкать к новой жизни и приобретать хоть какую-то толику уверенности в себе, как Марк объявил, что пора ехать с визитом к его матери.

      Я опять запаниковала. Я в буквальном смысле тряслась от страха. Тщетно Марк уверял меня, будто я настолько красива в своих новых платьях, что он без колебаний отправился бы со мной в Букингемский дворец. Тщетно говорил он мне, что его мать всего-навсего женщина средних лет, очень тщеславная, невероятно высокомерная, но на самом деле трогательная в своем одиночестве. Впустую уверял он меня, что она не дьявол во плоти. Все, что я о ней помнила, – это то, что это та самая надменная, деспотичная «мисс Мод Пенмар» из злоречивых воспоминаний Этель и Милли Тернер о местных джентри и скандальная, вечно недовольная жена, которая сделала Лоренса таким несчастным за годы, проведенные им вместе с ней в Гвике.

      – Да, кстати, – небрежно сказал Марк, – не забудь, что к матери надо обращаться «миссис Пенмар», она никогда не называла себя «миссис Касталлак».

      – Миссис Пенмар. Да. Я запомню.

      Я напрягла всю свою фантазию в поисках предлога, который позволил бы мне избежать ужасной встречи, но отговорки не нашлось, и в конце концов мы отправились в дом на Чарльз-стрит.

      – О Марк! – прошептала я в приступе страха, когда величественный дворецкий бросил на нас мрачный взгляд и провел нас в гостиную. – А мы не можем уйти, улизнуть, пока она не пришла? Ты мог бы сказать, что мне вдруг стало плохо, что я почувствовала слабость…

      – Чтобы она немедленно вообразила, что ты беременна и что я женюсь на тебе, потому что вынужден это сделать? Конечно нет!

      Я была