Наследство Пенмаров. Сьюзен Ховач

золотистые волосики.

      – Еще слишком рано об этом говорить, – поспешно возразила я, боясь, что обсуждение семейных черт в младенце приведет нас к запретной теме о Лоренсе. – Глаза Стефена еще могут потемнеть, а волосы стать черными. Сейчас он ни на кого не похож. Только сам на себя.

      И это было совершенной правдой. Я уже собралась обсудить предстоящие крестины, когда Марк неожиданно заметил:

      – А тебе не кажется, что он немного похож на моего отца?

      Я была так удивлена его неуверенным тоном и упоминанием запретного имени, что не смогла быстро найти ответ. Наконец я сказала, повторяя очевидную истину:

      – Слишком рано искать в нем сходство с кем-либо, Марк. Всем известно, что новорожденные редко на кого-то похожи, и Стефен не исключение.

      Он кивнул, пожал плечами, словно этот вопрос для него был несущественен, и отвернулся.

      – Марк, – неожиданно я почувствовала желание навсегда разрушить тот невидимый барьер, который стоял между нами, – а что касается Лоренса…

      – Я не хочу о нем говорить, – сразу же с нажимом сказал он.

      – Ах, если бы ты смог взглянуть в лицо правде и не ревновать каждый раз при упоминании его имени! Да, у нас был роман. Да, я была к нему привязана и, как мне кажется, нравилась ему. Мы оба были одиноки и оба хотели скрасить одиночество. Но Лоренс умер. Все кончилось. Теперь весь этот эпизод ушел в историю. Ты мой муж, я тебя люблю, и ты единственный мужчина в моей жизни, вот и все.

      – Ты не понимаешь, – хрипло сказал он. Я уже подумала, что больше он ничего не скажет, когда он выкрикнул в отчаянии: – Ты не понимаешь, что я почувствовал, когда узнал, что ты была его любовницей! Ты не понимаешь, как я ненавидел и тебя, и отца, и его невыносимое ханжество… – Он остановился. А потом неожиданно добавил печально: – Мне было так одиноко. Если бы мистер Барнуэлл не был так добр ко мне, я не знаю, что бы я сделал.

      Я была подавлена. Слезы, блестевшие в его глазах, напомнили мне, что он еще очень молод, и во мне проснулся новоприобретенный материнский инстинкт.

      – Марк, – начала я, но он перебил меня.

      – Теперь все кончилось, – коротко сказал он. – Мистер Барнуэлл показал мне, насколько бессмысленна ненависть, и потом, я не мог продолжать ненавидеть, когда понял… – Он опять остановился.

      – Что понял?

      – Что ты мне нужна, несмотря ни на что, потому что я любил тебя больше всего на свете. – Он отвернулся, но я остановила его и потянулась к нему губами. Я почувствовала, как страсть закипает в его теле, но стоило нам крепко обняться, как младенец проснулся, тонким голоском жалобно требуя внимания.

6

      Мы едва закончили приготовления к крещению сына, когда мистера и миссис Барнуэлл постигло большое горе, и мы из сочувствия к ним предложили перенести церемонию на несколько дней. Их дочь Мириам скончалась, родив девочку, а поскольку вскоре ее муж умер от воспаления печени, вызванной, по слухам, неумеренным пристрастием к алкоголю, младенца привезли в дом священника в Зиллане к дедушке