Наследство Пенмаров. Сьюзен Ховач

его любить, а ни один ребенок не нуждается в большем, чем любовь. Это ты поступаешь эгоистично.

      Я резко поднялся.

      – Я просто рассуждаю практично, конструктивно и пытаюсь сделать все возможное в наших общих интересах. Чё… – Я чуть было не чертыхнулся. – Роза, если ты оставишь ребенка, ты можешь никогда не выйти замуж! По крайней мере, у ничем не обремененной женщины больше шансов…

      – Если я не могу выйти за тебя, то не хочу замуж ни за кого.

      Я опять умолк.

      – Но я… – Я не находил слов. В конце концов мне удалось, запинаясь, проговорить: – Но я не могу жениться на тебе, Роза! Не могу!

      – Да, ты уже объяснял, – сказала она, – у тебя нет денег. – Она заколебалась, потом произнесла быстро, не глядя на меня: – Но если тебе есть чего ждать… может быть, позже…

      – Это не только вопрос денег. – Чувство вины заставило меня признаться в том, что я собирался от нее скрыть. – Видишь ли, есть другая женщина…

      Она закрыла уши руками.

      – Я не желаю слышать.

      – Но…

      Она отняла руки от ушей.

      – Если у тебя был кто-то еще, зачем ты ухаживал за мной, когда приехал в Сент-Ивс?

      – Это было неправильно с моей стороны…

      – Значит, тебе все равно. Даже тогда было все равно.

      – Нет, не все равно… по-своему… ты нравишься мне, Роза, но…

      – Ты с ней… ну, как мы в купальном тенте…

      – Нет.

      Она была раздавлена. Я виновато смотрел на нее, а она попыталась заговорить, но слова не шли у нее с языка.

      – Мне не следовало соглашаться… в купальном тенте… но я так тебя любила… и не понимала, что происходит, до тех пор, пока… О, какой же ты, должно быть, считаешь меня дурой… дурой, невеждой, достойной презрения!

      – Это не твоя вина, Роза. Конечно же, ни одна хорошо воспитанная девушка не может знать достаточно о таких вещах. Об этом не может быть и речи. Вина лежит на мне, и я не могу понять, почему ты, после того как я так постыдно с тобой обошелся, хочешь за меня замуж…

      – Я тебя люблю, – просто сказала она.

      – Но ведь ты не можешь меня любить!

      – Могу, я ничего не могу с собой поделать. – В ее глазах опять заблестели слезы. – Я раньше не встречала никого, похожего на тебя. Ты, Марк, так отличаешься от молодых людей, которых я знала в Девоне. Ты такой умный, так полон энергии и… у тебя есть цель. Даже просто быть рядом с тобой – это так волнующе и ново. Тебе не понять, что значили для меня дни, проведенные с тобой. Это были самые замечательные дни за всю мою жизнь.

      Я полыхал краской смущения, не находя слов из-за угрызений совести.

      – Не сердись на меня, Марк. Пожалуйста.

      – Я не сержусь на тебя, Роза, – сказал я. – Не сержусь. – Стыд мучил меня так, что я едва мог находиться с ней в одной комнате. – Но я некрасив! – сказал я сердито, желая, чтобы она меня возненавидела, желая ее презрения, чего-нибудь, чем я мог бы облегчить накатившее на меня чудовищное чувство вины. – Я уродлив! Я слишком толст! Во мне нет даже обычной привлекательности!