В поисках диковинных камней Гипербореи. Юрий Липовский

скажешь, Кефал? – спросил Геракл кормчего.

      – Ветер крепчает, – ответил тот невозмутимо.

      – Ну и что же из этого следует? – промолвил Геракл, едва сдерживая себя.

      – Гнев – это ветер, который гасит свечу мудрости, – ответил Кефал, глядя на Геракла ясным спокойным взором.

      И, не сказав больше ни слова, кормчий повернулся и ушел обратно к своей команде. А Геракл после его слов перестал ходить, опустился на палубу и коснулся рукой висящего на его шее пояса Ипполиты. От зеленых камешков, из которых был сделан пояс, исходила какая-то неведомая сила, очищающая и согревающая душу. Геракл прижал пояс к сердцу, и оно забилось сильно-сильно, как в тот незабываемый момент, когда он прикоснулся к божественной Ипполите. Да, мойры[4] все же были великодушны, подарив ему эту желанную встречу. Ничего в мире нет прекраснее, чем женская красота, и сильнее, чем любовь. Но любовь эфемерна и ускользает, как черта горизонта. И она осталась там, в стране амазонок, куда привела его сама судьба. И, не выпуская из рук волшебного пояса, Геракл погрузился в воспоминания о том, что же произошло с ним в царстве амазонок.

      Рис. 3. Иппотита Царица амазонок

      …Поначалу все складывалось удачно. Геракл и его спутники, преодолев долгий путь, достигли берегов Понта Эвксинского, где находилось царство амазонок со столицей Фемискирой. Слава о подвигах Геракла достигла Фемискиры, и когда Геракл с отрядом воинов сошел на берег, то навстречу им вышла сотня амазонок во главе с царицей Ипполитой. Амазонки, вытаращив глаза, взирали на Геракла, который как исполин возвышался над своими молодыми сильными воинами. И первой к нему подошла Ипполита, со спокойной уверенностью и отточенностью движений, высокая и величавая. Смуглое от загара лицо цвета меди делало ее похожей на египтянку. Гордая крепкая шея, увенчанная бусами из солнцеподобного электрона[5], держала голову с узлом иссиня-черных волос. Сильное тело царицы, обвитое складками полупрозрачного хитона, обнажавшего плечи и левую грудь, высокую и широкую, придавая телу особую чувственную красоту. Геракл замер, не находя слов, при виде сразу пленившей его дикой красоты царицы. Он посмотрел в лицо Ипполите и встретил смелый и веселый взгляд ее ярких и зеленых, как море, глаз.

      – Хайре[6]! – выдавил из себя приветствие изумленный Геракл.

      – Хайре! – ответила Ипполита с широкой белозубой улыбкой, и вдруг ее глаза потемнели, утратив веселый блеск, потемнели, как море перед бурей, и она испытующе посмотрела на могучего героя. – Скажи мне, великий сын Зевса, что привело тебя к нам? С миром ты пришел или с войной?

      Что мог ответить Геракл, суровый и могущественный герой, совершивший подвиги и одолевший разных чудовищ? Впервые на его пути встала женщина, прекрасная и неотразимая как богиня. И суровый воин, смягчившись сердцем, честно признался ей:

      – Прекрасная царица! Не по своей воле пришел я в твое царство с вооруженными воинами. Меня прислал к тебе властитель Микен Эврисфей, которому я по воле Зевса служу и должен совершить двенадцать подвигов. Только

4

Мойры – греческие богини судьбы: Клото пряла нить жизни, Лахесис определяла жребий, а Антропос перерезала жизненную нить.

5

Электрон – древнегреческое название янтаря.

6

Хайре! («Радуйся!») – греческое приветствие.