Дикие карты. Джордж Мартин

планов, босс?

      – Абсолютно.

      Он чуть повернул голову, как раз когда они проезжали мимо фонаря. Половина лица у него отсутствовала, а вместо нее поблескивала гладкая пластина.

      – Во-первых, я больше не могу стрелять. Глазомер уже не тот.

      – Ничего удивительного, – заметил Филмор. – Мы слышали, что в сорок третьем с вами что-то случилось.

      – Да, я проворачивал одно выгодное дельце в Египте, пока Африканский корпус разваливался на части. Вывозил и ввозил людей – за деньги, естественно, – при помощи номинально нейтральной авиации. Так, приработка ради. А потом наткнулся на одного выскочку.

      – Это на кого?

      – На щенка, который летал на реактивном самолете – еще до того, как они появились у немцев.

      – По правде говоря, босс, я не особенно внимательно следил за военными действиями. Я стараюсь не совать нос в территориальные конфликты.

      – Знал бы я, чем все закончится, тоже не совал бы, – сказал доктор Тод. – Мы летели из Туниса. С нами тогда было несколько важных шишек. Пилот вдруг закричал. Грохнул взрыв. Когда я пришел в себя, было уже следующее утро, а я с еще одним человеком болтался на спасательном плоту посреди Средиземного моря. Все лицо у меня болело. А когда я наконец-то сел, что-то упало передо мной на плот. Это оказался мой левый глаз. Он лежал и смотрел прямо на меня. И тогда я понял, что у меня неприятности.

      – Вы сказали, это был парень на реактивном самолете? – переспросил Эд.

      – Да. Потом мы узнали, что он пролетел шестьсот миль, чтобы перехватить нас.

      – Хотите поквитаться? – спросил Филмор.

      – Нет. Это было так давно, что я почти не помню, как выглядела левая половина моего лица. Просто этот случай научил меня быть осторожнее. Будем считать, что это закалило мой характер.

      – Значит, никаких планов, так?

      – Ни единого, – покачал головой доктор Тод.

      – Что ж, для разнообразия неплохо, – заметил Филмор.

      Они смотрели на проносящиеся мимо городские огни.

      Он постучал в дверь, чувствуя себя неуютно в новом коричневом костюме-тройке.

      – Входи, открыто, – послышался женский голос. Что-то зашуршало; голос зазвучал приглушенно. – Я сейчас.

      Джетбой потянул на себя тяжелую дубовую дверь и, минуя перегородку из стеклоблоков, вошел в комнату.

      Полуодетая девушка – на ней была сорочка, пояс с подвязками и шелковые чулки – натягивала на себя платье.

      Молодой человек опешил и отвернулся, залившись краской.

      – Ой! – пискнула девушка (оказавшаяся очень хорошенькой), быстро справившись с платьем. – Ой. Я… кто это?

      – Это я, Белинда. Роберт.

      – Роберт?

      – Бобби, Бобби Томлин.

      Какое-то время она смотрела на него, прикрыв грудь руками, хотя уже была полностью одета.

      – Ох, Бобби!

      Белинда бросилась к нему, обняла и крепко поцеловала прямо в губы. Он мечтал об этом шесть лет.

      – Бобби!