Ангел, архангел, архай. Ольга Рёснес

рычаг, тот принцип, что существует сам по себе: мышление постигается через мышление. И всякое теоретическое моделирование, как процесс мыслительный, должно ведь давать какие-то ссылки на используемый им «инструмент», от «конструкции» которого зависит ход дела: «прежде чем все остальное может быть понято, – подчеркивает Рудольф Штейнер, – должно сначала быть понято мышление»[11]. Любая теоретическая модель представляет собой попытку объяснения мира или какой-то его части через систему понятий. Как правило, все эти попытки исходят из стремления отыскать те «первые элементы» бытия, из которых потом строится все остальное: атомы, адроны, суперструнное поле, ген, двойная спираль ДНК и т. д. Этот взгляд «назад», к «началу», не замечает того, что человек есть своего рода завершение акта творения, в связи с чем «для объяснения мира через понятия нужно исходить не из первых по времени элементов бытия, а из того, что нам дано, как ближайшее, как интимнейшее… это абсолютно последнее, достигнутое мировым развитием, и есть мышление»[12].

      Теоретическое моделирование мира начинается с образования понятий, мыслей о мире. И если речь идет исключительно о физической реальности, как это всегда и бывает в таких случаях, то уже в самом начале этой физической реальности противопоставляется мысль о ней. Однако теоретическая модель учитывает только первую область фактов и полностью игнорирует вторую, как если бы никто ничего не мыслил и все шло само собой, иначе говоря, в «строгость» естественнонаучного подхода вплетается нить домысла, предположения, той самой «эвристичности», ответственность за которую ни один естествоиспытатель не берет на себя. Тогда как от него самого все это и исходит: подобно художнику, испытывающему неудовлетворенность от выступающей ему навстречу данности, теоретизирующий, к примеру, физик призван «втворить» в имеющиеся уже картины мира свою, а именно ту, что содержит в себе его Я, являющееся частью мира духовного. Не вдаваясь пока в механизмы «получения» человеческим Я сведений из духовного мира, заметим, что ведь речь идет как раз о «привнесении» в картину физического мира сведений из совершенно отличного от него мира. И этот факт не удостаивается в теоретических моделях ни малейшего внимания.

      Идеалом всякого научного устремления является в конечном итоге впитывание в мышление всего содержания мира. Но этого никогда не произойдет, если исследуемый мир ограничен физической реальностью, если через мир понятий и идей не ищутся пути в мир духовный.

      Тем не менее, именно «проблема физической реальности» остается на протяжение многих десятилетий центром физико-теоретических и философских дискуссий. Подобная познавательная ситуация складывалась еще в конце девятнадцатого столетия, победоносно увенчавшись известным ленинским определением материи, и именно оно-то и царствует безраздельно в сегодняшних «точках зрения», полностью исключающих самопознание наблюдающего

11

Р. Штейнер. Философия свободы. М., АСТ, 2000, с. 510.

12

Р. Штейнер. Философия свободы. М., АСТ, 2000, с. 510.