Символизм в русской литературе. К современным учебникам по литературе. 11 класс. Ольга Ерёмина

(потому что христианское) государство.

      Преклонение перед Западной Европой, её духовная пресыщенность и довольство вызывали протест у многих проницательных людей того времени. Не бояться кровной и духовной связи с Востоком, воспользоваться ею! Переломить историческое пренебрежение со стороны европейцев, заставив их трепетать на рубеже жестокого обновления! Недаром Александр Блок бросает западникам в лицо смутные яростные признания: «Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы, / С раскосыми и жадными очами!» («Скифы»). Конечно, он имел в виду тяготение русской души к восточному миропониманию. Степной Восток поэтизировался, отождествлялся с грядущей стихией радикального обновления мира:

      Топчи их рай, Аттила, —

      И новью пустоты

      Взойдут твои светила,

      Твоих степей цветы!

      Это Вячеслав Иванов («Кочевники красоты») вторит Мережковскому.

      Замерший Восток и косный Запад отжили своё. Должно родиться что-то новое, и битва за это новое должна состояться в России, – так мнилось Блоку, когда он призывал:

      Идите все, идите на Урал!

      Мы очищаем место бою

      Стальных машин, где дышит интеграл,

      С монгольской дикою ордою! (А. Блок. «Скифы»)

      Россия, впитавшая в себя токи многих традиций, сумеет найти пластичную форму для потрясающих преобразований. Она, непонятая и непризнанная, вечный «Сфинкс с древнею загадкой», держит в своих руках будущее мира, готова выступить посредником между эпохами и культурами, осознав своё предназначение: «В последний раз – опомнись, старый мир! / На братский пир труда и мира <…> / Сзывает варварская лира».

      Но это будет не старая Россия, это будет неведомое ещё построение, со своими законами и путями развития. Неизвестно, что из ныне творимого пригодится для будущего. Обусловленные историческими рамками, могут погибнуть, как ненужные, все культурные достижения:

      И что, под бурей летучей,

      Под этой грозой разрушений,

      Сохранит играющий случай

      Из наших заветных творений? —

      вопрошает Брюсов («Грядущие гунны»). Но, осознавая неизбежность нового дня, бессмысленно цепляться за ускользающие тени прошлого, остаётся лишь приветствовать новый, а потому страшный рассвет:

      Бесследно всё сгибнет, быть может,

      Что ведомо было одним нам,

      Но вас, кто меня уничтожит,

      Встречаю приветственным гимном.

      Пронзительное ощущение исторического перепутья, приближающегося скачка в новую эру, – именно оно породило всю культуру серебряного века, все горячечные метания и призывы наиболее чутких и умных людей того времени. Заканчивалась инерция долгого движения, тени на карте мира исчезали, заливая духовно опустевшие пространства призрачным светом нарождающегося дня.

      Да, в вечность ввергнется тоска

      Пред солнцем правды всемогущей.

      За нами средние века.

      Пред нами свет зари грядущей.

(М. Лохвицкая.