Десять дней. Хроника начала войны. Александр Альберт

выкинуть, но Яша Бунякин запротестовал:

      – Не надо, весу немного, может и пригодится!

      На яме, куда выбрасывали отходы, нашли погнутый солдатский котелок, сильно закопченную алюминиевую кастрюлю – не захотели хозяева отмывать, там же нашли пять далеко не новых мешков. Михалыч обрадовался – будет из чего сделать вещмешки. Сняли бечёвку, на которой сушили стираное, – как раз годится для их изготовления. Посмотрел на часы – без пятнадцати восемь. Теплилась надежда – а вдруг за ними машину пришлют? Что ж бросили – без оружия, одежды, пищи. Может быть, подождать здесь?

      О брошенном без охраны доте не думал, хотя саднило – без приказа покинул!

      – Все здесь? – спросил Баева, вязавшего вещмешки по крестьянски.

      – Да, товарищ сержант, – оглядев бойцов, ответил Баев.

      – В шеренгу по одному – становись! – подождал, пока станут, объявил:

      – Моим заместителем назначаю Баева Прохора Прохоровича. Помощником, адъютантом, что ли, Брынцева Александра Афанасьевича. Парень грамотный, любит порядок, будет, со временем, начальником штаба.

      Саша зарделся, Баев коротко, как будто так и надо, ответил:

      – Слушаюсь!

      – Пойдём к Белостоку, лесом, идти колонной по одному, направляющий – Брынцев, я за ним, замыкающий Баев. Всем ясно? – подождал, пока нестройно ответят.

      – Сейчас Баев распределит добычу. Будем идти след в след, в пределах видимости впереди идущего, если кто что заметит, передавать мне по цепочке!

      Он подошёл к Брынцеву:

      – Саша! Иди параллельно дороге, но так, чтобы она видна была, – он всё-таки надеялся, что за ними пришлют, кого-нибудь. – Все готовы? Тогда пошли!

      Они едва втянулись в лес, когда по цепочке передали:

      – Позади люди!

      Михалыч развернулся, позвал Брынцева, махнув рукой – за мной! – поспешил в хвост колонны.

      Баев, присев за кустом, смотрел назад, на только что покинутую заставу. Услышав шаги, поднял голову:

      – На заставу какие-то гражданские зашли, с оружием, – он показал на крыльцо, где стояло пять мужчин в гражданской одежде. Оружие было самое разнообразное – винтовки, охотничьи ружья, у одного автомат.

      «Это что? Партизаны?» – подумал сержант, затеплилась надежда.

      Из открытой двери показался ещё один. С гоготом вынес портрет Сталина, спустился с крыльца и приколол его чем-то к бревенчатой стене. Сталин величественно смотрел мимо этой суеты. Тот, что с автоматом, спустился с крыльца, отошел метров на десять, прицелился и дал очередь по портрету. Пули зачеркнули величественное лицо, превратив его в ошмётки бумаги.

      «С этими всё ясно» – подумал сержант, но наблюдения не прекратил. Разговаривали они на местном наречии.

      «Не немцы, но и не партизаны – решил сержант, – надо уходить! Счастье, что мы ещё живы» – он представил, как, с гоготом, они расстреливали бы их.

      – Пошли! – поднялся Михалыч.

      Через двадцать минут Саша поднял вверх руку – «внимание!». Михалыч, повернувшись к шедшему за ним Бунякину, приказал передать по цепочке