Полночь. Александр Варго

катера, из воды высовывалась конусообразная голова громадной акулы. Черные, как битум, глаза холодно разглядывали людей на судне. Пасть приоткрыта, предоставляя возможность увидеть зловещий ряд зазубренных зубов, акула словно ухмылялась. Виднелись жаберные щели – ровные, бескровные разрезы в дубовой коже. Но больше всего поражал неестественный цвет акулы – кремово-белый.

      – Едрить меня за ногу, – прошептал Вячеслав и неожиданно громко рыгнул. – Эдик, что это?!

      Акула бесшумно скользнула в глубину, оставив за собой лишь легкую рябь на воде.

      – Не знаю, – признался Эд. Выглядел он немного обескураженно. – Внешне похожа на белую, но у них лишь брюхо светлое, а спина и плавники темные…

      – Метров пять, наверное, будет? – предположил Вячеслав.

      – Возможно, – уклончиво ответил Эд. Он посмотрел в глаза своему не слишком трезвому другу и все понял.

      – Скажи Дриппи, чтобы он поймал ее, – потребовал Вячеслав.

      – Слава, не надо, – сказала Татьяна, дотронувшись до его руки, но он с раздражением отодвинулся:

      – Ну?

      Эд перевел. Папаша Дриппи посмотрел на небо, сощурив глаза, опустил взгляд на море и что-то ответил. На этот раз он говорил долго.

      – Он не будет охотиться на эту акулу, – начал переводить Эдуард. – За всю свою жизнь он лишь однажды видел подобную этой… Локхом экилла – это священные акулы, о них еще писали в древних преданиях. Они… – Эд на мгновенье задумался, пытаясь найти подходящие слова для перевода, – как боги для язычников. Его дед однажды убил молодую Локхом и на следующий день умер.

      – Эд, что за херня, – скривился Вячеслав. – Ты сам-то слушаешь, что говоришь? Хотя нет. Спорю на твою бейсболку, что он просто цену себе набивает, а ты на ходу выдумываешь этот маразм, назло мне. Помнишь, как в том анекдоте про чукчу, который нашел золото, и переводчик сказал: «Расстреливайте, фиг чего он вам скажет»? И вообще, кто тут переводчик? Гринписовец?! Эй, Дриппи! – крикнул Вячеслав греку. – Я знаю, ты просто опять торгуешься! Так вот, пятьсот зеленых, и ни цента больше, понял?!

      – Слава… – приблизился к нему Эд, но взбешенный Бравлин грубо отпихнул его.

      – Вы все тут против меня сговорились, да? – задыхаясь, крикнул он.

      – Нет, – ровно сказал Эдуард.

      Вячеслав подскочил к Папаше Дриппи.

      – Мало пятьсот? Штуку даю, слышишь меня, Папаша, или как там тебя, Джон Сильвер! – вопил он, тряся перед застывшим лицом грека стопкой купюр.

      «Он сошел с ума, – с нарастающим страхом подумала Татьяна. – И ведь не отступит. Привык делать все по-своему, как в своем бизнесе».

      Боже, как она сейчас ненавидела себя за то, что затеяла все это!

      Неожиданно черты лица Вячеслава размягчились, и он замолчал. Деньги убрал в нагрудный карман. Глубоко вздохнув, он вкрадчиво произнес, обращаясь к Эдуарду:

      – Передай ему, что он трусливое дерьмо. И я, когда вернусь на берег, позабочусь, чтобы у этого упыря больше не было клиентуры. Заодно неплохо бы проверить, как у него с лицензией на отлов