Четыре Сына. Рождение легенд. И. Барс

никак не мог принять то, что мамы больше нет. В глазах стало мутно, лицо прорицательницы и вся мебель вокруг поплыла. И стоило первой капле слететь с темных ресниц, как за ней прорвался целый поток слез. Селиру хотелось вскочить и побежать за отцом, но он совершенно не чувствовал ног.

      – Поплачь, поплачь, мой хороший, – словно мягкая подушка, обняла Сараха мальчика, успокаивающе гладя его по голове. – Пусть слезы иссушат твое горе, а после, время развеет его, словно пыль.

      И Селир плакал. Плакал до икоты и прерывающихся всхлипов. Он вымочил своими слезами весь передник старой прорицательницы. Что-то сломалось в нем. Что-то, что в хасарском дворце дало лишь трещину, а сегодня разлетелось на тысячи осколков. Что-то, что совсем недавно представляло мир цветным и беззаботным. Что-то, что называют детством…

      Сараха до самого рассвета укачивала маленького мага у себя на коленях, ничего не говоря. Под утро слезы его высохли. Селир просто сидел, положа усталую голову на теплую грудь и смотря в одну точку. Ничего не хотелось. Только вернуть маму или хотя бы в последний раз увидеть ее.

      – Посиди минуточку один, милый.

      Сараха тяжело поднялась и посадила маленького мага на свое место. Она шагнула за занавеску, загораживающую вход в другую комнату. Помещение вокруг сразу показалось пустым и холодным. Словно чародей наедине остался со всем миром. Он совсем забыл про дарса, все это время находившегося за его спиной. Селир вздрогнул, когда почувствовал теплую ладошку, опустившуюся на его плечо.

      Тэйп ничего не говорил, но встретившись с ним взглядом, маг узнал в них не просто понимание, а отражение своего собственного горя. Селир с самого начала их странного знакомства не испытывал к мальчишке неприязни (хотя тот и дал ему массу поводов для этого), но горе сгладило обиды, более того оно вызывало чувство какого-то странного родства.

      – Смотри, кого я тебе принесла, – вернулась в комнату Сараха.

      В руках она покачивала белый шевелящийся кулек. Савира с такой нежностью и любовью смотрела на него, словно там лежало что-то невообразимо прекрасное. Она медленно подошла к Селиру и протянула куль ему.

      – Осторожно, Селир, не урони, – наставительно сказала старая колдунья, пока маг неумело пытался взять сверток. – Это твоя сестренка, мальчик мой. Твоя мама не умерла, частичка ее заключена в этой девочке. И знаешь, что я вижу в будущем? – улыбнулась Сараха, показав отсутствие переднего зуба. – Я вижу, как ты будешь лучшим братом на свете! Твоя мама мечтала об этом. Ты не должен ее подводить, Селир. Оберегай и храни свою сестренку.

      Селир слушал слова провидицы и разглядывал личико маленькой девочки в его руках. Он не мог поверить, что видит это на самом деле. На него смотрели синие глаза, настолько яркие, что цвет глаз самого Селира, его отца и остальных магов Эвы, казались, совершенно тусклыми и бесцветными. Но это было еще не все. Короткие волосы пушком одуванчика торчали на маленькой головке, однако были они ни черного, ни каштанового, ни даже крайне редко встречающегося рыжего цвета, а белые, как перистое облако