Под чужим знаменем. Игорь Болгарин

Он притянул Юру к себе, прижал его голову к своему жилету и непонятно почему сказал: – Ничего, Юра, все образуется…

      «Какие хорошие все-таки люди, – подумал о них у себя в комнате Юра, – как они обо мне заботятся! Как переживают!» И все же в глубине души шевелилось какое-то смутное предчувствие разочарования… «Что они скрывают от меня? Что не договаривают?»

      А вечером над городом раскололись, как поздние громы, тревожные звуки набата – такие громкие, что казалось, вот-вот с куполов посыплется позолота. Им тотчас ответили гудки пароходов. По Никольской побежали встревоженные люди, на ходу растерянно перебрасывались между собой:

      – Горит!

      – Где горит-то?

      – Кто-то сказал – на вокзале.

      – Нет, на пристани.

      – Что там?..

      А кто-то также запальчиво утверждал:

      – Белые идут!

      – Откуда тут возьмутся белые? Петлюра возвертается! – возражал ему кто-то. – Ясно одно! Красные сдают Киев. И видать, все сжигают.

      Викентий Павлович стоял у окна, напряженно вслушивался во всполошность колоколов и гул людских голосов.

      – Что-нибудь случилось? – испуганно спросила его жена.

      – Сейчас каждый день что-нибудь случается, – ответил Викентий Павлович и, наспех накинув пиджак на плечи, вышел к калитке. Следом за ним выбежал и Юра.

      В конце улицы над домами медленно расползалось по небу огромное багровое зарево.

      – А может, это тот самый пароход горит? – высказал робкое предположение Юра.

      – Какой еще пароход? – с удивленной бессмысленностью посмотрел на Юру Викентий Павлович.

      – Ну… на котором тетя Агафья…

      Эта фраза почему-то не понравилась Викентию Павловичу. Он раздраженно сказал: