Музыкальный приворот. На крыльях. Анна Джейн

хохотом «Дворец бракосочетаний» – ему даже замечание сделали, но синеволосому было глубоко фиолетово на чужие слова.

      – Все из-за тебя, бестолочь, – озлобленно глянула Нина на ржущего Синего. – Убирайся, труп.

      – Нин, успокойся? – не смогла сдержаться я. – Может быть, вам поговорить? Просто сесть и поговорить.

      – У нас нет времени на разговоры, нам нужно зарегистрировать отношения, – встрял поверенный. Его никто не слушал.

      – Катя дело говорит, – с одобрением в голосе сказал Келла. – Поболтаем? Я скучал.

      Журавль устало откинула назад вуаль и с ненавистью посмотрела на музыканта.

      – Дверь там, рыло. Прочь.

      – Ты уверена, что хочешь этого? – резко прекратив смеяться, спросил тот.

      – Более чем. Пошел вон с моих глаз, – приказала Нинка, но я вдруг заметила, как голос ее едва заметно дрогнул.

      Или мне показалось?..

      Келла свел темные брови к переносице. Кажется, он был крайне зол и едва сдерживался. И куда только делся его веселый смех?

      – А я последний раз предлагаю: пошли со мной, – проговорил он сквозь зубы.

      – А я в последний раз предлагаю тебе пойти в зад, – отозвалась тотчас Нина.

      Они с яростью уставились друг на друга.

      – Может быть, успокоимся? – вмешался поверенный Эльзы Власовны, нервно поглядывая на дорогие наручные часы. – Церемония скоро.

      На него никто не обращал внимания, кроме меня.

      – Дура, – насмешливо посмотрел Келла на Нинку, с трудом пряча гнев.

      – Следи за словами, – припечатала та его уничтожающим взглядом.

      – Я твой жених, – и Келла плотоядно улыбнулся. – Твой путь к финансовой независимости, – явно передразнил он кого-то.

      Он не шутил.

      У Нинки ни один мускул на лице не дрогнул, только от глаз повеяло таким холодом, что я испугалась за нее.

      Она молчала, а синеволосый же, кажется, торжествовал. Упивался победой. И в его взгляде не было ничего доброго, в нем появилась какая-то болезненная жесткость.

      – А, это вы! Я ждал вас. Ефим Строганов-Софьин? – уточнил тем временем поверенный, копаясь в документах.

      – Он самый, – отрывисто бросил Келла.

      Поверенный протянул ему ладонь, и они обменялись рукопожатием.

      Я молчала. Не знала, что сказать. И все мои теплые мысли, вся моя надежда, что Келла вернулся за своей любимой, таяли, как эскимо в теплых руках.

      Он мстил. Издевался. Проверял Нину на прочность.

      Наслаждался ее поражением.

      – Отлично, наше время как раз проходит, а Эльза попросила меня приглядеть за вами, – вновь бросил поверенный взгляд на часы. Он, кажется, ничего не подозревал. – Ваши документы, друзья, с собой?

      – С собой. Но мне сказали уйти, – со смешком отозвался барабанщик, глядя при этом в лицо Журавлю с дерзким вызовом. – Не смею перечить.

      – А как же Ипполит? – не веря, спросила я. Да что тут происходит, в конце концов?

      – Эльза Власовна пошутила, – ответил, прокашлявшись, поверенный. –