Музыкальный приворот. На крыльях. Анна Джейн

сердито замолчала. Когда же до нее дойдет, что ей нужен синеволосый?! Да, они оба – неуравновешенные и гордые, привыкшие, что весь мир крутится вокруг них, но я же видела, как счастливо он улыбается, глядя на Нину, как счастливо горят ее глаза, когда Келла рядом! Мне было горько за них двоих. Кто-то ищет любовь годами, а кто-то находит и отказывается от нее, боясь простить. Считая прощение за слабость.

      Это несправедливо.

      – Что делаем? – появилась в этот момент в комнате Нелли. – Ругаемся?

      – Громко разговариваем, – мило улыбнулась ей Ниночка.

      – А Кирюха тут пирог ягодный сделала, сказала позвать вас, – скороговоркой выпалила сестра. – Но если не хотите, не идите, пирог маленький, а вас много. Нелли-саме все мало, – погладила себя по животу она.

      Однако, ягодный пирог заинтересовал Нинку, и она потащила меня на кухню. Там она усердно делала вид, что все хорошо: болтала, смеялась, отпускала шутки. А спустя час и вовсе засобиралась домой. Я пошла провожать ее в прихожую.

      – Злишься? – спросила я со вздохом, когда дверь уже была открыта.

      – Злюсь, – пнула подъездную стену Нинка.

      – Извини.

      Подруга вздохнула и потрепала меня по волосам.

      – Ты со своим крокодилом-то счастлива? – задала она странный вопрос.

      – Счастлива, – подтвердила я, вспомнив лицо Антона, и только от этого захотелось счастливо улыбаться.

      – Это хорошо… – задумчиво проговорила Журавль. – А мне он так и не ответил, скотина.

      – Антон, наверное, занят. Они много репетируют, – ответила я, радуясь, что Тропинин проигнорировал сообщение подруги. А то бы они и по телефону ругаться начали.

      Нинка шумно вздохнула и снова пнула стену.

      – С твоим папой все будет хорошо, – решила поддержать ее в который раз я.

      – Конечно, – была уверена в этом Ниночка. – Я ведь найду деньги. Свадьба, все такое. Ты же будешь моей свидетельницей? – она мерзко захихикала и сбежала в распахнувшийся лифт, прежде чем я успела возразить.

      А мне предстоял разговор с Антоном.

      Если честно, я боялась разговаривать с ним по поводу его мамы и долго настраивалась, боясь его задеть, однако наша беседа по скайпу спустя пару часов прошла на удивление спокойно. Антон внимательно выслушал меня, не перебивая, и хоть он ничего не говорил, по его лицу я видела, как он становится все злее и злее. Я постаралась скрасить две наши встречи с Аллой, не говорила о том, каким оскорбительным тоном она разговаривала и какими мерзкими словами кидалась, говоря про мою семью. Какая-никакая, а все-таки она мать, и, думаю, Антон ее любит. Однако его реакция меня поразила.

      Антон вдруг закрыл лицо ладонями и на несколько секунд застыл. А после, убрав руки, сказал тихо, глядя сквозь камеру тревожно:

      – Прости, Катя.

      – За что? – не поняла я.

      – Отношения со мной приносят тебе только проблемы, – его немигающий взгляд немного пугал.

      – Не только, – нежно улыбнулась ему я.

      – Я разберусь, – отрывисто произнес Тропинин, и я видела