.

определяла к хорошим людям то сирот, то обманутых белошвеек, – вздохнула я и снова устроила голову у него на плече, ведь писать ему это не мешает?

      – А потом?

      – Пришлось срочно продавать салон и приобретать Глоэн. Вот сейчас даже вспомнить страшно, что я могла бы его не купить, а ведь почти уже выбрала заброшенный постоялый двор в Западном предгорье.

      – Серьезно?

      – Куда уж.

      Танрод снова бросил стило и вцепился в меня так крепко, что дыхание перехватило.

      – Это действительно страшно, Вели, – опомнился Род, лишь когда я начала задыхаться от жарких поцелуев, – хотя мне хватило и того раза, когда ты сбежала. С тех пор я знал, что никогда не отпущу… но ты имеешь дар все перевернуть вверх ногами.

      – Просто ты никогда не умел отчетливо объяснять свои действия, – вздохнула я. – И вообще выглядел очень подозрительно.

      – А Кэрдон, наоборот, до сих пор не доверяет тебе.

      – Он больше ревнует, – засмеялась я. – Не может сообразить, что Гили мне младшая сестра по несчастью. Ведь ее тоже собрались продать ненавистному мужчине.

      В моей шкатулочке раздался сигнальный звон, и я поспешила ее открыть, Луизьена вполне могла ради осторожности использовать выцветающие чернила.

      – Ну что там? – сдерживая любопытство, отстранился Танрод, давая мне прочесть, но я подвинулась ближе.

      Какие уж тут тайны?

      «У Жанетт через час», – было написано там, и понять это, кроме меня, могли только два человека.

      – Далеко это?

      – Часовня Святой Матери на набережной, – пояснила я. – Но мне придется переодеться.

      – А мне?

      – Тебя я проведу, но лучше бы в личине какого-нибудь старичка или старушки.

      – Тогда пойдем из дома Кэрдона, оттуда всего сотня шагов, – решил Танрод и нехотя отодвинул меня от себя: – Иди переодевайся.

      И когда я уже поднималась по лестнице, вдруг тихо и напряженно спросил:

      – Вели, а до Саркана я тебе нравился?

      На несколько мгновений мир вокруг замер и сузился до разделявших нас нескольких шагов. Вспыхнула возмущением воспитанная монахинями леди Вельена, точно знавшая, как неприлично целомудренным девушкам признаваться в симпатии мужчинам, пока те не станут законными мужьями. И замерла в тревоге шпионка Эвелина Бенро, выслушавшая сотни историй о том, как в одночасье от недопонимания, недоговоренности и простой девичьей стеснительности рушились замки светлой любви и мосты счастья.

      – С той самой минуты, как вышел на крыльцо моего дома босой и в расстегнутой рубахе, – еле слышно пробормотала победившая Эвелина, заливаясь непривычно жарким румянцем.

      Грохнул упавший стул, и в тот же миг Танрод возник почти рядом, на соседней ступеньке. Потянул меня к себе, заглянул в лицо – и мы снова на несколько минут позабыли обо всем на свете.

      – Вели… – наконец прошептал он, опомнившись первым, – тебе же нужно платье…

      – Успеем, – отмахнулась я. – Ведь праздновать