Танцующая на ветру. Наталия Терентьева

небольшой конторке, на которой было написано «Юридические услуги», папа оставил сумку, поздоровался с секретаршей, взял у меня паспорт, сразу прошел с ним в кабинет, как будто он здесь все хорошо знал, минут через десять позвал меня.

      – Вот, – кивнула мне женщина, сидевшая за столом, – проверьте паспортные данные и подписывайте.

      – А что это?

      Мне никто не ответил, я хотела сесть на стул.

      – Я не приглашала вас садиться, я сказала: «Читайте», – прокомментировала женщина.

      Я пожала плечами и стала читать. Я сначала ничего не поняла в том, что там было написано. «В связи… по причине…» Но я собралась и попыталась сквозь странный, как будто ненастоящий русский язык увидеть смысл. И мне кажется, я его увидела.

      – То есть ты хочешь, чтобы я заранее отказалась от метров, которые на меня дадут? – спросила я папу.

      Папа сделал жалкое-жалкое лицо, как будто он клоун, а клоуну – не папе – только что сказали, что он плохой поэт и ничтожество. Вот как бы отреагировал клоун? Жалобно задвигал бы бровями, рот бы у него поехал на бок, губы и подбородок сильно затряслись, лоб сморщился в некрасивую гармошку, остатки пегих волос поднялись бы над вспотевшим лбом…

      – Это… – ответил папа и замолчал.

      – Попрошу без семейных сцен. Здесь все официально, – раздраженно сказала нотариус.

      – Дочка… – прошептал папа. – Пожалуйста…

      Я не знала, что мне делать. Наверно, это не имело отношения к моей квартире, которую мне когда-то, очень скоро, через пару лет должны дать, или даже раньше. Ведь я не жила с папой, и моя настоящая квартира все равно принадлежала им… Все как-то запутано и непонятно, другие законы другого мира, которых я совсем пока не знаю…

      Я подписала документ. Всё равно они от меня не отстанут. И папе житья от Валюши не будет. А куда он на самом деле денется?

      Нотариус, опустив глаза, негромко проговорила:

      – Только не надейтесь, что это решит все ваши проблемы. Это лишь… гм… В общем, до свидания, господа.

      Мне показалось, что она чем-то очень недовольна. То ли папой, то ли мной, то ли своими действиями и тем, что она сказала. Или тем, что не сказала.

      – Приятно, когда тебя называют господином, правда, дочка? – засмеялся папа, выходя из кабинета, подмигивая секретарше и подхватывая свой клетчатый баул.

      Я в ответ только пожала плечами. Мне мир без господ и слуг гораздо больше нравится, но папе я этого говорить не стала.

      На улице папа, аккуратно убравший документ в сумку, погладил меня по рукаву.

      – А теперь надо, чтобы ты поехала в Москву и прописалась к нам в квартиру.

      – А сейчас я не прописалась?

      – Нет! – замахал руками папа. – Это другое. Там Валюша все написала, в тетрадке. Пункт первый – отказ у нотариуса, обязательно с паспортом, обязательно! Кстати, ты не нашла мне пятьсот рублей?

      Я протянула папе деньги, как раз те, что вчера мне заплатили за уборку.

      – Спасибо, дочка, спасибо! – У папы снова намокли глаза. – Никто мне