Кастинг. Маргарита и Мастер. Владимир Буров

продать ее Галичу, – ибо так мы будем делать теперь всегда. – Вроде бы:

      – А в чем дело? Если деваться некуда – согласись!

      – Возникает закономерный вопрос: почему не получился хеппи-энд?

      – Не могу придумать ничего хорошего, – сказал я. – Может быть, шестикрылый серафим ей явился и сказал:

      – Брось их, дома тебя уже ждет сюрприз: инвалид, с которым ты более-менее радовалась жизни, наконец умер, и ты свободна:

      – Иди уборщицей в универсам.

      – И постепенно повысят до продавщицы свежими овощами. Нет, я думаю, было не так.

      – А как?

      – Перестали уважать. Она для них всё, а они вместо того, чтобы спокойно делить все по-честному, стали называть ее проституткой, зачем? Вот об этом и рассказ, о непонятном, что на ровном месте, даже в простом вагоне-ресторане и то:

      – Черти водятся.

      – А, как говорится, здесь, – ИВА обвел лапой пространство из натурального почти дерева и китайского – как везде – шелка, украшенного натуральными цветами из родины тюльпанов – Голландии, потому что до Востока отсюда далеко. А самолетами лучше не летать. Но, с другой стороны:

      – И плавать не лучше.

      – Я однажды отдыхал в Ялте, так там чуть ли не в день приезда пароход напополам разломился – потонули все, никого не спасли. Дальше не легче, ради одной леди, похожей на Касабланку в старости, оплатил весь стол заодно, как оказалось, с ее любовником, я думал на неделю или даже на две, а оказалось:

      – Он завтра улетает, – и мало того, чтобы пришлось трахать ее подругу, которая всю ночь – а это часом 5—7 – кричала-спрашивала:

      – Зачем ты это делаешь?!

      Сам не знаю, но ответить так ничего ей и не смог. Но это бы еще ладно, но в авиакассе увидел нечаянно того облома, которых за мой счет не отдал мне Кассандру – правда не ту, не из Голливуда, а больше похожую на Евдокию, сестру королевы.

      – Так чего же ты? – спросил Володя, – остался бы.

      – Не выбрасывать же билет?

      – Можно было сдать.

      – Не догадался. Но главное, я так не могу, чтобы сразу двоих, ибо эти ялтинские леди жили в одной и той же хибаре на горе, только двери имели разные в свои комнаты. С той вчера, с этой сегодня – это для меня все равно, что сразу вместе, ибо:

      – Им же ж все и так известно!

      – Вот именно, что:

      – И так. Но это тот же парадокс, что с Галичем:

      – Не мог поверить, что она не трахалась не только с толстым лоснящимся поваром вагона-ресторана, но возможно:

      – Спала и с наглой буфетчицей, – и более того, горбатая Лизка, явно неслучайно им упомянута. Так-то бы вроде, да, но это было давно, не при мне, тем более, но

      – Человек склонен к предвидению!

      – И что?

      – Поэтому и написал неправду, – чтобы не отягощать, так сказать, и так:

      – Вездесущего сознания, – которое может рассказать такие сказки, что, как говорится:

      Чертог сиял. Гремели хором

      Певцы под звуки флейт и лир.

      Царица