Кастинг. Инициация Персефоны. Владимир Буров

она же играет Аннушку, ключницу из Вишневого Сада – не маркиза. Хотя там и всё наоборот: ключница в счет. Но в Дяде Ване – если бы не ревнивый муж – стала бы первой, но с другой стороны он и так подарил ей наследство: сделал Грейс Келли, принцессой Монако.

      – Вы, значится, подойдете ко мне на сцене, и скажете:

      – Хочу жениться на вас, мисс.

      – Я не Лопахин, – сказал Германн.

      – Тогда вы, Миша, подходите, на колени, как обычно, я вас люблю, а я в это время с ключами от персиковой теплицы, чтоб не так много воровали персиков садовники, и спотыкаюсь.

      – Задели за ключ? – спросил насмешливо Миша.

      – Несмотря на ваши неуместные шутки, я спотыкаюсь, и разливаю требуемое масло.

      – Я не понимаю, что это дает? – спросил Германн. – Битва за Вишневый Сад?

      – Нет, но в этом месте в будущем пройдет трамвайная линия. И таким образом, масло уже будет здесь априори. И да – если вы не забыли – я люблю персики, а не вишни. Так что:

      – Пусть рубят!

      Далее, Мишу принимают за Лиоза и нападают. Кто? Хотя, непонятно, как? Они идут на дело втроем:

      – Миша – таракан, Германн – собака, и еще один кент к ним присоединился по ходу дела, представился, как:

      – Граф, Кот Граф.

      – Если вы, мил человек кот с Графским именем, у вас оно должно быть, – сказал Германн.

      – Разумеется, их есть у меня, – и выдал ошарашивающее, как говорится, со всеми титулами и другими междометиями:

      – Ленин-штрассе, 3

      – Почему так, – был вопрос, – ты там родился, женился и рос?

      – Нет, просто посадили ни за что

      – Что ты там делал?

      – Стучал, однако.

      – Сокращенно, значит, тебя можно звать: Дятел?

      – Обидеть хочешь? Ибо почему нельзя стучать, если все стучат.

      – Но ты, видимо, стучал тайно, тогда как все открыто, на партсобраниях?

      – Нет, наоборот, они тайно, я так всегда и говорил:

      – Я о вас всё знаю, и даже специально обращался к ихней собаке:

      – И про тебя все знаю. – Потому что могла бы стать сторожевой овчаркой, бегающей между вышками, а вот выпросилась сюда:

      – На вольное-то поселение, – и стала простой маленькой дворняжкой, хотя, правда, не исключено, что это был шпиц.

      – Скорее всего, это была моя бабушка, – сказал Германн, который больше всех был похож на настоящую собаку.

      Далее, Лиоз сам попадает под трамвай, они даже не успели дотащить до места четверть – три литра – нерафинированного, вкусно пахнущего еще живыми семечками масла, которое и продали одной сердобольной женщине, тоже Аннушке, но без претензий вступить на скользкий путь киллера.

      – Непонятно, зачем вообще это надо было делать? – сказал Граф, – если, как вы мне сообщили – из достоверных источников – масло было разлито еще до войны с немцами.

      – Имитация – вот, как на Сцене, – сказал Германн, – тоже требует гибели всерьез.

      Медиум:

      Тетя и Мотя, которых наняли Миша и Германн, так как поняли, что эти благородные леди настроены:

      – Всерьез