Дорога горы. Сергей Суханов

позолотой царский дворец. А какой он белоснежный! – говорят, что отделан слоновой костью. Рядом с ним высятся базилика городского суда, амфитеатр и храм императора Августа. От дворца к подножию холма спускается широкая лестница со статуями.

      Юноша вновь услышал тихие голоса: «И купил Амврий гору Семерон у Семира за два таланта серебра, и застроил гору, и назвал построенный им город Самариею, по имени Семира, владельца горы»100.

      Окрестности Себастии утопали в цитроновых садах. Воздух был насыщен ароматом этрогов. Везде по равнине, насколько хватало взгляда, кипела оживленная работа. Одни крестьяне срывали спелые плоды с деревьев, другие грузили корзины с фруктами на большие телеги, запряженные волами или мулами. Навьюченные ослы с исколотыми в кровь шеями обреченно семенили за хозяевами. К городу тянулись вереницы людей. Каждый тащил за спиной корзину, висевшую на переброшенной через плечо веревке или обтягивающей лоб лямке. Хотя этроги и не используются в хозяйстве широко, но они незаменимы. В первый день праздника Суккот каждый мужчина во время чтения Торы в Доме собрания держит в руках арбаа миним, связку из четырех растений, в состав которой обязательно входит этрог. Иешуа вспомнил строки из Священного писания: «…в первый день возьмите себе ветви красивых дерев, ветви пальмовые и ветви дерев широколиственных и верб речных, и веселитесь пред Господом Богом вашим семь дней»101.

      Иешуа не любил свежие этроги – от их горьковатого вкуса у него сводило скулы. В Нацрате кожуру цитронов мариновали или варили, делая из нее приправу. Мирьям перекладывала этрогами одежду от моли и давала детям смешанную с вином мякоть в качестве лекарства. Цитроновый сок пили, чтобы освежить дыхание.

      Сделали остановку. Иешуа давно заметил, что Бен-Цион прихрамывает. Наконец, он решился спросить:

      – Что у тебя с ногой?

      – Однажды мы с Иосефом возвращались из страны Химьяр с грузом благовоний. В Теме меня укусил каракурт. Любой купец знает, что если не выжечь место укуса сразу, то вскоре яд распространится по всему телу. Но я не мог быстро разжечь огонь. И тогда я понял, что меня ждет – буду корчиться от боли, валяясь в собственной рвоте и испражнениях, а потом, скорее всего, умру. Пришлось кинжалом отрезать самому себе кусок икры. Крови, конечно, натекло! Я сознание потерял, но Иосеф привел меня в чувство и замотал ногу. Счастье, что я был не один. Вот с тех пор и хромаю. Но ничего, главное, что хромота не мешает вести торговлю.

      Иешуа некоторое время сидел молча, пораженный услышанным, а затем спросил.

      – Как ты познакомился с Иосефом?

      – Я тогда совсем молодой был, только начал с отцом ходить в Химьяр и Пунт. А Иосеф напросился идти с нами за слоновой костью. Это потом выяснилось, что его отец – зекен, почетный член общины, и что его весь Иерушалаим знает. Мы из Аравии не вылезали несколько лет: туда-сюда, раз пошла торговля – держи птицу счастья за хост! Наконец, Иосеф остепенился,

100

Третья книга Царств, 16: 24.

101

Книга Левит, 23: 40.