Приказчик. Зинаида Гиппиус

кажется, наших мужиков. Они и сами-то себе в тягость, и сами-то в город глядят, а тут неволя, подумаешь! Жалость это одна!

      Анна Марковна рассердилась.

      – Не понимаешь, так и молчи! Это идея, а ты с глупыми соображениями. Мещанство какое!

      – Быть может, идея и неверна, – скромно сказал Вадим, – но мне-то она кажется верной, и потому я от нее отступить не могу.

      Но дьяконица не унялась.

      – И какая такая вам девка понравилась? Они все рады хвостами перед барином вертеть. Избалованный народишка. Ну и понравилась, да где же это видано – жениться?

      Обыкновенно Вадим на дьяконицу обращал очень малое, добродушное внимание. А потому сама Ефросинья Степановна изумилась его внезапной злобе.

      – Что вы городите? – крикнул он. – Разве я говорил вам, что мне кто-нибудь понравился? Я о принципе говорил, а вы черт знает куда метнули. Но, конечно, я не теоретически женюсь и жену свою буду любить, буду, буду!

      – Вадечка, успокойся! – молила Анна Марковна. – Тебя вполне понимают. Бог да благословит твой путь! А стоит ли обращать внимание на Фросю? Она человек необразованный.

      Дьяконица дрожащими руками складывала вязанье и шмыгала носом, готовая заплакать.

      – Конечно, что ж, я и не говорю, я человек простой, а только, Вадим Иванович, так я вас уважала, так уважала, и вдруг вы…

      Вадим уже успокоился, встал, махнул рукой и надел фуражку.

      Дьяконица тоже замолкла.

      – Кто там? Клепа! Клепка! Дверь за барином замкни, – крикнула Анна Марковна.