Время. Зинаида Гиппиус

вы? Как ваше имя?

      – Меня зовут герцог Багровый Свет. А приезжал я к вам, чтобы поговорить о том, о чем вы всегда думаете.

      Принцесса встрепенулась и молча поглядела на собеседника. В ее бледных глазах была надежда.

      – Вас мучает власть времени, – говорил герцог. – Вы не знаете, как называется самое великое в мире. Хотите, я скажу вам его имя, принцесса?

      Принцесса побледнела, вскочила со скамейки.

      – Умоляю вас, – произнесла она, – говорите!

      Она забыла уродство герцога и сжимала его руки в своих. Герцог улыбнулся и сел на скамейку рядом с принцессой.

      – Слушайте меня, – начал он. – Единая, вечная сила – есть зло. Страна моя лежит там, далеко на севере, у подножий ледяных вулканов. Они спят, все белые – но часто просыпаются, открывают красные очи, льды трескаются и кипят, гибнет все вокруг, а небо горит багровым светом. Широко, до самого зенита, тянутся, дрожат огненные лучи. Торжествует сила разрушения, вечное зло! Когда все разрушится – не будет времени!

      Герцог одушевился. Принцесса глядела вниз, не смея верить.

      – Вникните в жизнь, – продолжал герцог. – Везде, всюду борьба – и везде победа зла. Величие – в уничтожении, и одно зло победит мир!

      Принцесса подняла глаза.

      – О, если это так! Убедите меня, что вы правы! Пусть увижу сама великое Зло!

      И она, бледная и взволнованная, протянула герцогу руки. Все равно, все равно чем – лишь бы убить ненавистного старика, который дышать не дает сиреневой принцессе.

      IV

      У каждой страны есть свои обычаи и законы. А сиреневая страна была совсем особенная, не похожая на другие, значит, неудивительно, что и законы ее были особенные.

      Владения принцессы состояли из двух больших островов, причем один лежал у северного полюса, а другой у южного. Принцесса и ее двор, как уже было сказано, проводили полгода на одном острове, а полгода на другом. И на том, и на другом были одинаковые законы. Впрочем, законы эти знал наизусть каждый подданный, потому что их всего-навсего считалось три. По первому – каждый, кто ехал в чужие земли, должен был снаряжать корабль, не похожий на корабли сиреневого царства, надевать одежды такие, какие носили люди чужих стран, и, кроме того, он ни разу, ни одним словом не смел упоминать и рассказывать о родных сиреневых садах. Иначе неосторожный забывал дорогу домой и навеки должен был оставаться на чужбине. Дорога никому не была известна, никто из посторонних не мог бы добраться туда; только одни ученые, которые никогда не покидали своих кабинетов, на основании математических данных, думали, что есть трудный и опасный проход между льдами, а за льдами – земля, но, обыкновенно, ученым или попросту не верят, или весьма мало интересуются их открытиями. Так как путешествие из сиреневой страны в другие земли стоило очень дорого, то почти никто и не ездил оттуда, разве самые богатые люди.