Время жить и время умирать. Эрих Мария Ремарк

не встал. Маленький, невзрачный мужчина.

      – На выход, дедуля, – сказал патрульный жандарм. – Разве не слышали?

      Тот не шевелился. У него было забинтовано плечо.

      – Живо! На выход! – повторил жандарм.

      Раненый не шевелился. Крепко сжал губы и смотрел в пространство перед собой, будто ничего не понимает. Жандарм стоял перед ним, широко расставив ноги.

      – Что, особого приглашения ждешь? Встать!

      Раненый по-прежнему будто и не слышал.

      – Встать! – прогремел жандарм. – Не видите, что к вам обращается старший по званию? В трибунал захотели?

      – Спокойствие, – сказал фельдшер. – Только спокойствие.

      Лицо у него было розовое, без ресниц.

      – У вас кровотечение, – обратился он к солдату, который подрался возле уборной. – Нужна перевязка. Выходите.

      – Я… – начал тот. Но увидел, что подошел второй жандарм, который вместе с первым подхватил невзрачного солдата под здоровую руку и поставил на ноги. Солдат тонко закричал, с неподвижным лицом. Второй жандарм обхватил его за талию и, точно легкий сверток, выдвинул из купе. Проделал он все это деловито, без грубости. Солдат больше не кричал. Исчез в толпе на платформе.

      – Ну? – спросил фельдшер.

      – А после перевязки я поеду дальше, господин военврач? – спросил человек с окровавленной повязкой.

      – Посмотрим. Возможно. Сначала вас надо перевязать.

      Солдат вышел, очень расстроенный. Он назвал фельдшера военврачом, но и это не подействовало. Жандарм подергал дверь уборной.

      – Конечно, – презрительно сказал он. – Больше им ничего в голову не приходит. Вечно одно и то же. – И скомандовал: – Открывайте! Живо!

      Дверь открылась. Один из солдат вышел.

      – Всех перехитрили, да? – рявкнул жандарм. – Зачем запираетесь? В прятки играете?

      – Понос у меня. Думаю, уборная как раз для этого.

      – Вот как? Именно сейчас? И я должен поверить?

      Солдат слегка распахнул шинель. Все увидели Железный крест первого класса. А он посмотрел на пустую грудь жандарма и спокойно произнес:

      – Да, должны.

      Жандарм побагровел. Но фельдшер опередил его, сказал, не глядя на солдата:

      – Будьте добры, выходите.

      – Вы не проверили, что со мной.

      – Я вижу по повязке. Выходите, пожалуйста.

      Солдат бегло усмехнулся:

      – Ладно.

      – В таком случае здесь мы закончили, так? – нервно спросил фельдшер у жандарма.

      – Так точно. – Жандарм взглянул на отпускников. Каждый из них держал в руке свои документы. – Так точно, закончили. – Следом за фельдшером он вышел из вагона.

      Дверь уборной беззвучно открылась. Ефрейтор, который тоже сидел там, протиснулся в купе. Лицо у него было мокрое от пота. Он сел на лавку и немного погодя шепотом спросил:

      – Ушел?

      – Вроде да.

      Ефрейтор долго молчал. Только обливался потом.

      – Я буду за него молиться, – наконец сказал он.

      Все