Путь Меча. Генри Лайон Олди

вышло: Повитуха Коблан Железнолапый.

      Шипастый Молчун приблизился, и Повитуха Коблан опустил его на пол недалеко от меня. Я покосился на хозяев кузни и… промолчал.

      – Приветствую тебя, Высший Дан Гьен, – гулко бухнул об пол тяжелый Гердан.

      – Приветствую тебя, Высший Чэн Анкор, – глухо буркнул в бороду кузнец Коблан.

      А мы с Чэном все еще словно держались за руки, латная перчатка связывала нас невидимыми, но прочными путами, и оттого каждый из нас вел одновременно две беседы, слышал два голоса… жил за двоих…

      И каждый понимал, что две беседы – на самом деле одна, два голоса – почти что один, Гердан Шипастый Молчун и Коблан Железнолапый – о пылающая Нюринга, до чего же мы оказались похожи друг на друга, все без исключения!..

      Чэн опустил руку и ушел с Повитухой Кобланом к горну. А мы с Герданом остались. Мы – да еще испуганно притихший Малый Крис Семар.

      – Ты вправе гневаться, Единорог, – Гердан говорил медленно, слова давались ему с трудом, и такое самоуничижение Шипастого Молчуна, да еще в присутствии Малого Криса, еще недавно доставило бы мне огромное удовольствие. А сейчас…

      – Ты вправе гневаться, Единорог. И я знаю, что ты сейчас скажешь мне…

      – Нет, – перебил я его, – не знаешь. Я скажу тебе, глава рода Длинных палиц, заперший в доме своем Высшего Дан Гьена из Мэйланя и не убоявшийся гнева разъяренного Единорога…

      Шипастый Молчун напрягся в ожидании.

      – Я скажу тебе – спасибо, – закончил я. – И еще вот что… Можно, я пока поживу у тебя? Недолго, денек-другой?

      Возле горна изумленно охнул Повитуха Коблан.

      Почти одновременно с Герданом.

      4

      А к полудню приехал мой замечательный дворецкий, мой узкий и преданный эсток Заррахид.

      Я встретил его на улице – не на той глухой улочке, куда выходили окна моей темницы, а у парадного, так сказать, входа в дом Гердана.

      – Рад видеть вас бодрым и сияющим, Высший Дан Гьен, – как ни в чем не бывало отрапортовал Заррахид и приветственно качнул витой гардой. – Осмелюсь спросить – в каких ножнах вы соблаговолите отправиться на сегодняшнюю аудиенцию к Шешезу Абу-Салиму фарр-ла-Кабир? Я привез вам те, что с вправленными топазами; потом с белой полосой вокруг набалдашника… потом те, которые вам прислали по заказу из Дурбана, и еще те, которые с медными двойными кольцами, и потом…

      На какой-то миг я онемел. А бессовестный Заррахид за этот миг успел хладнокровно вспомнить отличительные признаки десятков двух ножен – я и не предполагал, что имею столь внушительный гардероб!

      И то, что я собирался высказать Заррахиду, незаметно отошло на второй план. А там и вовсе куда-то улетучилось.

      – Ты что, все это… сюда привез? – наконец опомнился я.

      Вопрос оказался излишним. Конечно, привез! Тем более что из-за поворота уже выезжала крытая арба, запряженная двумя тусскими тяжеловозами.

      – Там ножны? – хрипло звякнул я, глядя на взмокших лошадей.

      – И ножны тоже, – радостно подтвердил эсток. – А также все