Илиада. Гомер

богиня:

      “Три для меня наипаче любезны ахейские града:

      Аргос, холмистая Спарта и град многолюдный Микена.

      Их истреби ты, когда для тебя ненавистными будут;

      Я не вступаюсь за них и отнюдь на тебя не враждую.

55

      Сколько бы в гневе моем ни противилась их истребленью,

      Я не успела б и гневная: ты на Олимпе сильнейший.

      Но труды и мои оставаться должны ли бесплодны?

      Я божество, как и ты, исхожу от единого рода;

      И, богиня старейшая, дщерь хитроумного Крона,

60

      Славой сугубой горжусь, что меня и сестрой и супругой

      Ты нарицаешь, – ты, над бессмертными всеми царящий.

      Но оставим вражду и, смирялся друг перед другом,

      Оба взаимно уступим, да следуют нам и другие

      Боги бессмертные. Ныне, Кронид, повели ты Афине

65

      Быстро сойти к истребительной брани троян и данаев;

      Пусть искушает она, чтоб славою гордых данаев

      Первые Трои сыны оскорбили, разрушивши клятву”[268].

      Так говорила, – и внял ей отец и бессмертных и смертных;

      Речи крылатые он устремил к светлоокой Афине:

70

      “Быстро, Афина, лети к ополченью троян и данаев;

      Там искушай и успей, чтоб славою гордых данаев

      Первые Трои сыны оскорбили, разрушивши клятву”.

      Рек – и подвигнул давно пылавшую сердцем Афину:

      Бурно помчалась богиня, с Олимпа высокого бросясь.

75

      Словно звезда, какую Кронион Зевс посылает

      Знаменьем или пловцам, иль воюющим ратям народов,

      Яркую; вкруг из нее неисчетные сыплются искры, —

      В виде таком устремляясь на землю, Паллада Афина

      Пала в средину полков: изумление обняло зрящих

80

      Конников храбрых троян и медянодоспешных данаев;

      Так говорил не один ратоборец, взглянув на другого:

      “Снова войне ненавистной, снова сече кровавой

      Быть перед Троей; или полагает мир между нами

      Зевс всемогущий, который меж смертными браней решитель”.

85

      Так не один говорил в ополченьях троян и ахеян.

      Зевсова ж дочь, Антенорова сына приявшая образ,

      Мужа Лаодока храброго, в сонмы троянские входит,

      Пандара, богу подобного, ищет, кругом вопрошая;

      Видит его: непорочный и доблестный сын Ликаонов,

90

      Пандар, стоял и при нем густые ряды щитоносцев,

      Воев, пришедших за ним от священных потоков Эсепа.

      Став близ него, устремила богиня крылатые речи:

      “Будешь ли мне ты послушен, воинственный сын Ликаона?

      Смеешь ли быстрой стрелою ударить в царя Менелая?

95

      В Трое от каждого ты благодарность и славу стяжаешь;

      Более ж всех от Приамова сына, царя Александра.

      Так, от него ты от первого дар понесешь знаменитый,

      Если узрит он, что царь Атрейон, Менелай браноносный,

      Свержен твоею стрелой, на костер подымается грустный.

100

      Пандар, дерзай! порази Менелая, высокого славой!

      Прежде

268

…разрушивши клятву. – Нарушив клятву, троянцы тем самым обрекают свой город на гибель в наказание за вероломство.