Золото. Дмитрий Мамин-Сибиряк

Степан Романыч!.. Словечко бы мне с тобой еще надо сказать…

      Карачунский проводил старика до передней, и там Родион Потапыч поведал свое домашнее горе относительно сбежавшей Фени.

      – Это которая? – припоминал Карачунский. – Одна с серыми глазами была…

      – Вот эта самая, Степан Романыч… Самая, значит, младшая она у меня в семье. Души я в ней не чаял.

      – Да, действительно, неприятный случай… – тянул Карачунский, закусывая себе бороду.

      – Что же я теперь должен делать?

      – Гм… да… Что же, в самом деле, делать? – соображал Карачунский, быстро вскидывая глаза: эта романическая история его заинтриговала. – Собственно говоря, теперь уж ничего нельзя поделать… Когда Феня ушла?

      – Да уж четвертые сутки… Вот я и хотел попросить тебя, Степан Романыч, яви ты божецкую милость, вороти девку… Парня ежели не хотел отодрать, ну, бог с тобой, а девку вороти. Служил я на промыслах верой и правдой шестьдесят лет, заслужил же хоть что-нибудь? Цепному псу и то косточку бросают…

      – Ах, дедушка, как это ты не поймешь, что я ничего не могу сделать!.. – взмолился Карачунский. – Уж для тебя-то я все бы сделал.

      – Парня я выдеру сам в волости, а вот девку-то выворотить… Главная причина – вера у Кожиных другая. Грех великий я на душу приму, ежели оставлю это дело так…

      – Ну хорошо, воротишь, а потом что? Снова девушкой от этого она ведь не сделается и будет ни девка, ни баба.

      – У нас есть своя поговорка мужицкая, Степан Романыч: тем море не испоганилось, что пес налакал… Сама виновата, ежели не умела правильной девицей прожить.

      – Сколько ей лет?

      – Да в спажинки девятнадцатый год пошел.

      – Нельзя воротить: совершеннолетняя…

      – Как же, значит, я, родной отец, и вдруг не могу? Совершеннолетняя-то она двадцати одного будет… Нет, это не таковское дело, Степан Романыч, чтобы потакать.

      – Что же, пожалуй, я могу съездить в Тайболу, – предложил Карачунский, чтобы хоть чем-нибудь угодить старику. – Только едва ли будет успех… Или приглашу Кожина сюда. Я его знаю немного.

      Зыков махнул рукой.

      – Ежели бы жив был Иван Герасимыч, – со вздохом проговорил он, – да, кажется, из земли бы вырыли девку. Отошло, видно, времечко… Прости на глупом слове, Степан Романыч. Придется уж, видно, через волость.

      – Ничего не могу поделать! – уверял Карачунский.

      Старик так и ушел, уверенный, что управляющий не хотел ничего сделать для него. Как же, главный управляющий всех Балчуговских промыслов – и вдруг не может отодрать Яшку?.. Своего блудного сына Зыков нашел у подъезда. Яша присел на последнюю ступеньку лестницы, положив голову на руки, и спал самым невинным образом. Отец разбудил его пинком и строго проговорил:

      – Вставай, варнак! Ужо завтра я тебе в волости покажу, какая Кедровская дача бывает…

      VII

      Золотопромышленная компания «Генерал Мансветов и К°» имела громадную