Золото. Дмитрий Мамин-Сибиряк

так и говорит: «Всех в Сибирь упеку».

      – Не пойму я тебя, Тарас, – сурово проговорил старик. – А ты садись да и рассказывай толком…

      Мыльников с важностью присел к столу и рассказал все по порядку: как они поехали в Тайболу, как по дороге нагнали Кишкина, как потом Кишкин дожидался их у его избушки.

      – Сперва-то он издалека речь завел, – рассказывал Мыльников. – Насчет Кедровской казенной дачи, что она выходит на волю и что всякий там может работать… Известно, соблазнял, а потом и подсыпался: «Ты, Тарас Матвеич, ходил в шорниках на Фотьянке? Можешь себя обозначить, ежели я в свидетели поставлю, как анжинеры золото воровали?..» И пошел. Золото, грит, у старателей скупали по одному рублю двадцати копеек за золотник, а в казну его записывали по четыре да по пяти цалковых. И пошел, и пошел… И нынешнюю, грит, компанию заодно подведу, потому, грит, мне заодно пропадать. Вот он каков человек есть, Шишка этот. Самый зловредный, выходит…

      – Ну, а еще-то что?

      – Да все тут… А ежели относительно сестрицы Федосьи Родивоновны, то могу тоже соответствовать вполне.

      – Ну, это не твоего ума дело! Убирайся…

      – Только и всего?

      – Достаточно по твоему великому уму… И Шишка дурак, что с таким худым решетом, как ты, связывается!..

      – Ну и дал Бог родню! – ругался Мыльников, хлопая дверью.

      Выгнав из избы дорогого зятя, старик долго ходил из угла в угол, а потом велел позвать Якова. Тот сидел в задней избе рядом с Наташей, которая держала отца за руку.

      – Ты это что за модель выдумал… а?! – грозно встретил Родион Потапыч непокорное детище. – Кто в дому хозяин?.. Какие ты слова сейчас выражал отцу? С кем связался-то?.. Ну, чего березовым пнем уставился?

      – Из твоей воли, тятенька, я не выхожу, – упрямо заявил Яша, сторонясь, когда отец подходил слишком близко. – А желаю выдел получить…

      – Какой тебе выдел, полоумная башка?.. Выгоню на улицу в чем мать родила, вот и выдел тебе. По миру пойдешь с ребятами…

      – А уж что Бог даст… Получше нас с тобой, может, с сумой в другой раз ходят. А что касаемо выдела, так уж как волостные старички рассудят, так тому и быть.

      Родион Потапыч с ужасом посмотрел на строптивца, хотел что-то сказать, но только махнул рукой и бессильно опустился на диван.

      – Пора мне и свой угол завести, – продолжал Яша. – Вот по весне выйдет на волю Кедровская дача, так надо не упустить случая… Все кинутся туда, ну и мы сговорились.

      – Что-о?..

      – Сговорились, говорю. Своя у нас конпания: значит, зять Тарас Матвеич, я, Кишкин…

      – Вот так конпания! – охнул Родион Потапыч. – Всех вас, дураков, на одно лыко связать да в воду… Ха-ха!..

      Старик редко даже улыбался, а как он хохочет – Яша слышал в первый раз. Ему вдруг сделалось так страшно, так страшно, как еще никогда не было, а ноги сами подкашивались. Родион Потапыч смотрел на него и продолжал хохотать. Спрятавшаяся за печь Устинья Марковна торопливо крестилась: трехнулся старик…

      – Так конпания? А? – спрашивал Родион Потапыч, делая