Не ждали… (сборник). Виктор Мережко

взглянул на Егора:

      – Решил поморочить голову?

      – В городе его знали как Кешу. Знаменитый когда-то музыкант. Пианист… Кеша, музыкант! Слыхали?

      – Почему я должен слышать про какого-то Кешу?!

      К столу подошла Наталья Петровна, поставила перед гостем сахар, печенье, конфеты, чай.

      – Была еще моя мама, – продолжал Егор. – Тоже Баринова. Учительница. Правда, Бог забрал ее к себе, чтоб она рассказала Ему про нашу поганую жизнь. А Кеша, кажется, живой.

      – Дима, это ведь человек, который когда-то жил в нашем доме, – заметила Наталья Петровна. – Он то ли умер, то ли попал в психушку. После него остались эти картины и весь антиквариат.

      – Наталья, черт!.. Не лезь в мужское! – грубо оборвал ее муж.

      – Дима, постесняйся постороннего человека!

      – Ступай отсюда!

      – В чем дело, Дима?

      – Говорите, Кеша в психушке? – придержал обидевшуюся женщину Егор.

      – Не знаю, слухи… У него еще был сын, который получил срок.

      – По-моему, этот сынок как раз и сидит перед нами?! – усмехнулся Зайцев.

      – Так точно, – кивнул Егор.

      – И сколько отмотал?

      – Почти столько, сколько вы живете в этом доме.

      Со второго этажа спустилась Марина, завернутая в легкий халатик. Остановилась в дверях гостиной, прислонившись спиной к косяку двери. Зайцев бросил на нее взгляд, неожиданно спросил.

      – Ночью в сарай к нему бегала?

      – Ну отнесла чай, и чего? – усмехнулась Марина. – Жалко, что ли? Живой человек все-таки.

      – Дима, – попросила Наталья Петровна, – давай не будем при чужом человеке.

      – А он уже не чужой! – набирал обороты Зайцев, багровея лицом. – Он свой! Про дом расспрашивает, дочка чай в сарай таскает! – Он резко поднялся, широкими шагами двинулся к двери, распахнул ее. – Убирайся!.. И чтоб ноги твоей здесь больше не было.

      Егор сделал глоток из чашки, тоже встал.

      – Благодарю за прием, – дошел до порога, остановился перед Зайцевым. – А насчет моей ноги… Поглядим, как карта ляжет. – Он вскинул вдруг руки, отстучал дробную и ладную чечетку и вышел.

      – Артист, – хмыкнул Зайцев и с силой закрыл дверь.

      Егор спустился с веранды, из дома донеслись крики, мужские и женские. Видать, там начались семейные разборки.

      Баринов взял в пристройке свою котомку, не спеша пересек двор и вышел за калитку.

      Худющая женщина-чиновница в собесе, замученная семьей и посетителями, долго скрупулезно листала толстую потрепанную книгу, наконец нашла то, что искала, полувопросительно попросила:

      – Покажите еще раз паспорт.

      Баринов вынул из кармана документ, положил перед женщиной. Та внимательно изучила его, бросив пару внимательных взглядов на посетителя.

      – Когда освободились?

      – Это имеет значение?

      – А что вы кусаетесь?

      – Не кусаюсь, а спрашиваю. Я ищу отца. Родного отца.

      – В паспорте не указано, что Иннокентий Михайлович ваш отец.

      – Отчества и фамилии недостаточно?

      – Сейчас