Контрольный взрывпакет, или Не сердите электрика!. Александр Скрягин

одного из нападавших в глаз. Второму она нанесла твердым носком туфли удар в голень и, резко отпрыгнув в сторону, встала, готовая отразить нападение.

      Однако, нападать оказалось некому.

      В настоящее время Полина Теплинская трудилась главным сыроваром на том же самом Кормиловском маслосырзаводе.

      «Правильно я зашел.» – сказал себе Бебут.

      – Ну, чтобы никто не трогал! – произнес Профессор Ненароков свой традиционный тост и мужчины дружно выпили горьковатый янтарный напиток. Полина только приподняла свою рюмку.

      Сначала в желудке у майора приятно потеплело, затем он почувствовал легкий призыв аппетита, а еще через несколько мгновений аппетит вырос до солдатских размеров и превратился в волчий голод.

      Полина взялась за поварешку и, стоя, начала разливать суп.

      – А чего это Лапкин захотел завод продавать, а? – произнес майор, обращаясь ко всем сразу. – Только на подъем пошел… Прибыль появилась… Теперь-то работать, да работать, деньги на калькуляторе считать, а он – продавать… Странно!

      – Кто ж его знает, чего он так решил… Он нам не докладывает! – осуждающим тоном произнесла Теплинская.

      – Это не он захотел продавать, это у него захотели купить… – разглядывая пустую рюмку, грустно заметил Женя Ожерельев.

      – А я еще слышал, будто он в последние дни, вроде как, передумал продавать… Правда? – спросил Ермолай.

      – Это надо у самого Семы спрашивать… Кто его знает, что он там себе думает, да передумывает… – недовольно пропела Полина.

      – Ты, да не знаешь? – внимательно посмотрел на нее Ермолай.

      – А почему я должна знать? – сделала вид, что удивилась Полина.

      – Ты ж его правая рука!

      – Это я в работе его правая рука. И левая. И обе ноги. А так же все то, что есть только у мужчин. – с женским самодовольством произнесла Полина. – А продавать или не продавать, тут он меня не спрашивает!

      Взгляд главного механика излучал мировую тоску.

      Первую исходящую паром тарелку Полина своими полными руками подала Профессору, затем гостю – Бебуту, а уж затем – Жене Ожерельеву.

      Суп был особым местным блюдом. Он варился из говядины с клецками, слегка обжаренным луком и помидорами. За пять минут до готовности в суп клали лавровый лист и черный перец горошком. Уже после снятия с огня в кастрюлю бросали мелко нарезанный чеснок. Потом суп еще настаивался под закрытой крышкой минут пятнадцать.

      Ермолай Николаевич вылил в рот ложку с пряным бульоном, ощутил знакомый с детства вкус и одобрительно кивнул.

      Главный механик посмотрел на Ермолая, и его невеселое лицо приняло совсем уж страдальческое выражение.

      – А еще говорят, будто это Сема машину с юристами «Агротреста» сжег… – обвел взглядом присутствующих за столом Ермолай. – Неужели он?

      – Сема все может. – голосом воспитательницы детского сада сказала Полина, опускаясь на стул.

      – Я слышал, она сама сгорела. От электричества. –