Контрольный взрывпакет, или Не сердите электрика!. Александр Скрягин

произнес главный механик.

      – Конечно, где уж нам, глупым старикам понять! – вздернул седую голову почитатель русской литературы. – А вот послушай, что писал еще в середине девятнадцатого века Алексей Константинович Толстой. Подчеркиваю, еще в середине девятнадцатого века! Когда, даже самого понятия «информация» в точных науках еще и не было!

      Профессор поднял коричневый палец и процитировал:

      «Тщетно, художник, ты мнишь, что творений своих ты создатель!

      Вечно носились они над землею, незримые оку…»

      Профессор замер, как бы прислушиваясь к уплывающим с веранды в воздушный океан торжественным строкам.

      Выражение Жениного лица оставалось разочарованным.

      – Заметь: вечно носились они над землею… Незримые оку! А! Как? Разве это не описание информационного поля? – спросил Профессор.

      Евгений никак не отреагировал, но еще больше сморщился.

      – Вот, послушай дальше. – протянул к нему раскрытую ладонь Григорий Романович:

      «Много в пространстве невидимых форм и неслышимых звуков,

      Много чудесных в нем есть сочетаний и слова и света,

      Но передаст их лишь тот, кто умеет и видеть и слышать…»

      – Ну, что теперь скажешь? Разве здесь не информационное поле имеется в виду? А? – с торжеством на морщинистом лице спросил Григорий Романович.

      Бебут знал, что философский диспут между двумя сидящими на террасе участниками мог продолжаться бесконечно. Ермолай и сам любил отвлеченные разговоры, а еще больше, – послушать умных людей, но в этот раз майор вынужден был подгонять время. Он поднялся, подошел к двери, распахнул ее и шагнул из полутемной библиотеки в мир, пронзенный веселыми солнечными лучами.

      Профессор и главный механик прекратили спор и удивленно, посмотрели на него, словно он вынырнул на веранду из самого информационного поля.

      – Ермо-о-оша! – наконец, воскликнул Григорий Романович. – Я так и знал, что ты вот-вот появишься. – Проходи! Мы как раз обедать собрались! Садись! Покушаешь с нами! Полька такой супец сварила-а-а! Чуешь, как пахнет? Если желаешь, и рюмочку нальем, не пожалеем!

      Женя изобразил на лице какую-то кислую мину. Другой человек, на месте Бебута обиделся бы такому к себе отношению, но Ермолай Николаевич учился вместе с Ожерельевым в одной школе и знал, что подобная гримаса означала у Евгения почти предельное выражение приветливости.

      В тот момент, когда Бебут смотрел на главного механика, мир перед его глазами внезапно померк.

      Кто-то незаметно подкрался к нему сзади и закрыл ладонями глаза.

      Ладони были прохладными и гладкими. И он, конечно, сразу догадался, кто стоял у него за спиной, сообразил, для кого была приготовлена третья тарелка на столе и, понял, что сейчас на него нападут.

      Конечно, это была она – Полина Теплицкая.

      – Бессовестный! – осуждающе протянула она. – Приехал в Кормиловск и даже ко мне не зашел! Негодяй!

      Полина происходила из настоящих