Я промазал, опер – нет. Владимир Колычев

губы в улыбке.

      Вышла какая-то гримаса, но Гнутьеву хватило и этого, чтобы закончить разговор на мажорной для него ноте. Для него, но не для меня... Впрочем, кого интересует мое настроение?

      Я чувствовал себя капризным осликом Иа-Иа, но мне почему-то совсем не было за себя стыдно. В конце концов «хвост» я не сам потерял, как в той сказке, его у меня оторвали – такие умники, как наш генерал, страстный борец за права женщин, и Хворостов, зачисливший меня в число бесперспективных офицеров.

      – Вот и правильно, вот и молодец, – грузно поднимаясь со своего места, снисходительно похвалил меня полковник.

      – Когда кабинет освобождать?

      – Это ты со своей начальницей договаривайся.

      – Она уже назначена?

      – Да, и приказ уже подписан...

      – Похвальная оперативность. Не зря Хворостов уже подполковник. Лучше бы его начальником к нам назначили, всю бы уголовщину на корню вывел бы...

      – Каждый занимается своим делом.

      – Да, но кто-то при этом вечный капитан...

      – А вот настраивать себя на это не надо, – покачал головой Гнутьев. – Как настроишься, так и пойдет.

      – Уже пошел. Куда послали.

      Увы, но мне пришлось возвращаться в свой прежний кабинет, который я делил с капитаном Аграновым. Сборы были недолгими – форму из одного шкафа в другой перенести, тревожный чемодан, легкий кевларовый бронежилет с элементами разгрузки, кипятильник, стаканы. Ну, ворох документов – само собой, хотя, если честно, хотелось выбросить их со второго этажа. Оружие всегда при мне, его даже из сейфа вынимать не пришлось... А еще вынес из кабинета ящик водки, который приготовил для того, чтобы обмыть свое назначение на должность, а затем и звание...

      Нельзя, значит, было готовить водку заранее для таких случаев. Теперь я точно знал, что это плохая примета. Но вряд ли я смогу воспользоваться этой наукой. Не выдвинут меня больше на должность начальника уголовного розыска, потому что бесперспективный.

      Вот у Вадима Агранова перспектива была, ему всего двадцать шесть, а уже капитан, такой же старший опер, как и я. Вот кого на место новоявленной начальницы назначат, когда ее отправят на повышение. Так что мне нужно морально готовить себя к этому... Мой дух пребывал в таком состоянии, что я мог бы наговорить лишнего. Но, к счастью, Агранов отдыхал сейчас после дежурства, и я имел возможность обтекать и пахнуть в одиночестве.

      Обидно было до слез, а я совсем не хотел казаться слабым, раскисшим. Поэтому, прежде чем совершить марш-бросок из одного кабинета в другой, через приоткрытую дверь я вслушивался, что происходит в коридоре. И если там никого не было, делал переход. Чтобы не встречаться с сослуживцами. Тем, кто не знает, придется объяснять, почему переезжаю, а кто в курсе, будет или сочувствовать, или злорадствовать.

      Тайком перебравшись в свой кабинет, я закрылся на ключ изнутри. Ничего не знаю, никого не вижу и ни о чем не думаю. Нет меня, накрылся медным тазом вместе с перспективой стать начальником отдела. Не достоин капитан Петрович возглавлять уголовный розыск районного масштаба: ни на что не способен. А раз так, то какая в том беда, если