Я промазал, опер – нет. Владимир Колычев

стало...

      – Значит, весь день не отзывалась.

      – Ночью ее задушили, – сказал неожиданно появившийся Лопаткин.

      Он жадно вдыхал относительно чистый воздух. Парень явно был рад тому, что хотя бы на время вырвался из темноты комфортной, но дурнопахнущей квартиры. И в глазах легкое опьянение, как это бывает с людьми, нанюхавшимися трупных ядов.

      – Понятно, что ночью, – без должного энтузиазма выразил я свое согласие.

      – Да, да, задушили, – закивал участковый. – Я сразу это понял...

      – Да, только удавки нигде нет, – равнодушно отозвался я.

      Мне бы сейчас еще два раза по сто принять, расслабиться как следует и спать, ни о чем не думая. А тут голову напрягать приходится, непорядок.

      – Может, ее пояском от халата задушили, – предположил следователь.

      – Ну, если он из металлического тросика сделан, тогда возможно, – покачал я головой. – Борозда для пояска слишком глубокая и тонкая... Тут удавка просматривается...

      – Может, струной от гитары?

      – Гитары в квартире я не видел.

      – Ну, может, убийца ее при себе держал?

      – Может, и держал струну, – кивнул я. – Может, и сделал из нее удавку. Но это уже предварительный умысел... Кто-то собирался убить потерпевшую. И кто-то это сделал... Кстати, кто она такая?

      – Моносеева Эльвира Васильевна, семьдесят шестого года рождения, работает главным бухгалтером в банке, – отрапортовал участковый.

      – Откуда такая информация, лейтенант?

      – Ну, я с матерью покойной общался. Пока ей совсем плохо не стало. И «Скорую» ей вызвал...

      – Замужем?

      – Кто, мать?

      – Нет, дочь.

      – А-а, да нет... То есть была, а сейчас в разводе... Но с мужем дружит. Он к ней иногда заходит. Ну, там по дому помочь... В постели...

      – А вот здесь отмотай назад. И подумай, что ты сейчас сказал. Бывший муж спит с бывшей женой, думаю, такое может быть. Но ты откуда про это знаешь? Что, мать покойной сказала?

      – Ну да.

      – Что, прямым текстом?

      – Ну, она зятя своего, ну, бывшего, прохиндеем считает. Бросил, говорит, дочку, потому что у нее детей быть не могло. Ну, проблема там какая-то по женской части, я вникать не стал. В общем, на другой женился, ребенок там у них. А все равно к Эльвире ходил, потому что кобель, потому что одной женщины мало... Но это еще не все. Родион, говорит, мог ее убить. Из-за квартиры. Сам он с женой и ребенком в однокомнатной ютится, а у Эльвиры трехкомнатная...

      – А он права на эту квартиру имеет?

      – Чего не знаю, того не знаю.

      – А надо бы выяснить. И соседей расспросить, может, этот Родион вчера к бывшей жене заходил. Может, на ночь у нее оставался, – Лопаткин многозначительно смотрел на меня.

      Работать со свидетелями предстояло мне. Впрочем, это я знал и без него. Только вот не хотелось ходить по квартирам, вызванивать соседей, выспрашивать, вынюхивать... Пусть этим занимаются молодые и перспективные.

      И все же за дело я взялся.

      Ближайшей соседкой Эльвиры Моносеевой