Три богатыря и Чурило Пленкович. Дмитрий Любченко

Юлий.

      – Ну так мало ли кто служил у меня, много таких было, всех и не упомнишь. Видать, давно это дело было, что и не припомню. Или недолго он у меня прослужил. Ладно, Юлий, поехали! Посмотрю на него своими глазами, может быть, и припомню.

      Переодевшись в более простые наряды, надев очки темные, выехал князь Владимир за город в сопровождении стражи своей. А возле князя конь говорящий Юлий гордо копытами цокает, да рот на замок, помалкивает, чтоб народ киевский не напугать даром своим разговаривать по-человечески.

      Подъехали они. Стражу князь Владимир у входа оставил, а сам с конем скрылся в толпе. Народу – видимо-невидимо. Весь Киев собрался. Кругом вывески, флажки разноцветные, украшения праздничные. Шум, гам стоит. В одном месте пряниками торгуют, в другом – напитками, в третьем – леденцами. В одной стороне лавки с глиняными изделиями, в другой – конская упряжь, в третьей – картины. Там – качели, там – горки, там – тир с луком. Хочешь – мороженое, хочешь – пирожное. Ходит между рядами князь Владимир, удивляется, охает да ахает. А следом конь Юлий только и успевает следить, чтобы народу ноги копытами своими не поотдавливать да хвостом своим по лицу люду честнуму случайно не задеть. Народ проходит мимо Юлия, возмущается:

      – Коней тут еще не хватало! Кто коня привел, уведите его отсюда, и так не протолкнуться!

      А князь Владимир ходит рядами, охает да в ладоши хлопает. Захотел купить в одном месте маленькую глиняную статуэтку с копией своих палат княжеских, полез в карман, да так ничего и не нащупал.

      – Юлий! Ну ты представляешь, князь вышел в народ и без денег! В кармане ни копейки. А все почему? Потому что негоже князьям киевским карманные деньги иметь при наличии казны государственной! Сбегаешь за казначеем моим? Ну или хотя бы за гонцом моим Елисеем.

      Фыркнул Юлий, покачал головой отрицательно, повернулся задом к князю. Всем своим таким видом ему показывает, что не лошадиное это дело – гонцом за мелочью бегать.

      – Ладно-ладно! Сам что-нибудь придумаю, – тоже обиделся князь Владимир, пробрался через толпу поближе к прилавку, воспользовался толчеей да незаметно и стянул понравившуюся ему статуэтку. Быстро сунул в карман и на ухо коню: – Так, Юлий, уходим отсюда!

      И они быстренько пробрались к другому прилавку. У этого прилавка столкнулись с Тихоном, воспитателем Алеши Поповича, и бабулей, родной бабкой жены Алеши Поповича, Любавы. Тихон и бабуля рассматривали рамки для картин.

      – Что покупаем? – спросил князь Владимир у Тихона.

      – А! Княже! О! Юлий! – обрадовался Тихон.

      – Тише ты, тише! – замахал руками князь Владимир. – Не дай бог меня здесь кто узнает, так все вокруг соберутся да кланяться в ноги начнут, и я не смогу дальше ярмарку увидеть.

      – А мы вот решили рамку для картины купить. А то все никак не можем мы все вместе запечатлеться на память – я, бабуля, Алеша да жена его Любава. Аленушка, жена Ильи Муромца, обещала с художником подсобить, да и дарственную надписать подписать.

      – Тихон, так мы ее, Аленушку, с Юлием как раз и разыскиваем. Не видал ее