Больше всего рискует тот, кто не рискует. Несколько случаев из жизни офицера разведки. Владимир Каржавин

колонна немецких пленных. Немцев решили покормить, благо полевые кухни в тылу работали с запасом. Алексей сидел на пустом ящике из-под пулемётных лент и наблюдал, как жадно поглощают гороховую кашу его вчерашние враги. Уже тогда он задавал себе вопрос: а что ему с ними делить, почему он должен стрелять в них, а они в него?

      Из немцев ближе всех к нему присел молоденький лейтенант. Правая рука его висела на привязи и была по локоть в кровавых бинтах. Левой он неумело держал ложку и пытался захватить кашу из котелка. Немцы расположились прямо на дороге, и поэтому, когда по ней собрался проехать легковой автомобиль, многим пришлось встать и отойти в сторону. Их примеру собрался последовать и раненый лейтенант, но вдруг споткнулся и выронил из единственной здоровой руки котелок. Каша вывалилась на землю.

      Алексею жалко стало парня, и он подошёл к нему, помог подняться. Трое охранников спокойно наблюдали за происходящим. Потом Алексей взял опустевший котелок, сбегал на кухню и, вернувшись, протянул его, доверху наполненный кашей, немцу. В придачу из своих запасов добавил ломоть хлеба и маленький кусочек сала. – Данке… данке… – повторял немец.

      Они разговорились. Немца звали Клаус. Он жил в пригороде Штутгарта и до войны работал учителем в местной гимназии. Отец у него тоже был мобилизован и год назад погиб во Фландрии. Дома остались мать и сестра.

      Увлечённый разговором, стоя спиной к проезжей части дороги, Алексей не мог видеть, как из автомобиля, который остановился и заглох, за их беседой следит бравый генерал-майор. Пока водитель тщетно пытался завести машину, генерал не сводил глаз с Алексея, хоть тот и стоял к нему спиной. Затем он вышел из автомобиля.

      – Поручик, можно вас…

      Балезин живо обернулся, подошёл, откозырял и представился. Генерал-майор себя не назвал, лишь похвалил:

      – Вы отлично говорите по-немецки. Где вы этому научились?

      Балезин грустно улыбнулся:

      – Готовился поступать на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета.

      – Теперь уже Петроградского… – поправил генерал.

      – Да, конечно, Петроградского… но передумал, поступил на физико-математический. Закончил три курса; в августе четырнадцатого ушёл добровольцем.

      – А как другие языки? – незнакомец проявлял всё больший интерес.

      В ответ Алексей процитировал на французском несколько строк из стихотворения Беранже и тут же признался:

      – С английским дела обстоят хуже. Ещё начинал изучать восточные языки.

      – Отлично, отлично, – тёмные глаза генерала светились огоньком.

      В это время шофёр наконец-то завёл машину.

      – Предлагаю вам, поручик, прокатиться, – незнакомец распахнул заднюю дверцу автомобиля. – Прошу!

      Они отъехали за пределы городка, остановились на опушке леса.

      – Погуляй, Василий, – приказал генерал шофёру, а сам, повернувшись, уже в упор,