Темная душа: надо память до конца убить. Ирина Павловна Токарева

милый. У меня нет денег! Слышишь?

      – Слышу-слышу! И тебе много денег, Катенька, родная моя! А еще помимо денег я желаю тебе на Рождество любви! Большой и светлой! Со мной!

      – Сэм, какая любовь, спаси меня… – простонала она в отчаянии.

      – Ничего не слышно, – вздохнул Сэм, – жди, Катюха, сейчас перезвоню на мобильный.

      – Не клади трубку, осёл! – чуть не заплакала Кэт, – не смей! Мой мобильный…

      Раздались короткие гудки.

      – Мой мобильный сперли, – докончила Кэт, – вместе с сумкой.

      Денег больше не было. Не было надежд на спасение, на комфортную ночь в нормальной, человеческой постели. И, наверное, можно было особо не рассчитывать на то, что когда-нибудь к ней вернется блокнот с зарисовками и письмом Джона Милле. Блокнот, который она ценит на вес золота.

      С трудом осмысливая свое бедственное положение, Кэт еще раз обшарила все карманы. Пусто. Ничего. Она уставилась на таксофон. Таксофон, под завязку набитый монетами… И вдруг ее осенило. Кэт вспомнила! Рассмеялась.

      Далекое питерское детство. Аллея, таксофон у поребрика. Немного другой, чем этот, Нью-Йоркский, но все же таксофон. У таксофона стоит отец.

      – Бывают случаи, Катюшка, – говорит он, наклоняясь к ней, – случаи, вот как сейчас. Когда позвонить не на что, но позарез надо. Потому что, в противном случае, наша мама снимет с папы шкуру. Мы этого не хотим, да, доча? А значит, сжимаем руку в кулачок – вот так. И посильнее стукаем сюда! Смотри!

      Папка, быстро оглянувшись, долбит по крышке таксофона кулаком. Из недр телефонного автомата начинают звонко сыпаться монетки. Дочка заливисто смеется, глядя, как папаша с мальчишеским энтузиазмом выгребает и распихивает по карманам добытый клад.

      – Ясно, пап, – кивнула Кэт, – спасибо за науку.

      И решительно грохнула кулаком по таксофону. Нью-йоркский таксофон однозначно отличался от того питерского, и не только внешне. Он никак не отреагировал на удар. Будучи настоящим американцем, с деньгами расставаться не пожелал.

      – Н-на!.. – Кэт ударила посильнее.

      Тот же результат. Руку себе можно поломать, не добыв ни цента. Особо не думая, она сняла трубку и принялась долбить ею по корпусу телефона-автомата.

      – Эй, вы что творите?! – донеслось из-за спины.

      Кэт оглянулась.

      Охранник в синей форме приближался со стороны уборной. Она водрузила трубку на место, сделала шаг в сторону от таксофона.

      – Ничего, – сообщила Кэт с невинным видом, пряча руки за спину.

      – Вы пытались сломать аппарат, – резонно не поверил ей охранник, – зачем, леди?

      – Он сожрал мою последнюю денежку, – соврала Кэт, – а позвонить не дал! Это справедливо, по-вашему?

      – Сожрал денежку? – переспросил охранник, подходя, – и вы пытались выбить ее из него. Подождите-подождите… Вы совершили попытку ограбления таксофона нашего аэропорта?

      – Притормозите, офицер, – перебила Кэт, – никаких попыток я не совершала. Это меня ограбили. У меня украли сумку. Может, поищите? Это произошло здесь, в этом зале, минут