Танец в невесомости. Юлия Чернова

туманных кустов, однако большинство растений было ему незнакомо. Он долго любовался крупными густо-алыми цветами: при малейших порывах ветра они съеживались, а в минуты затишья снова расправляли лепестки.

      Занималось раннее утро. Просторный, украшенный тысячами цветов ресторанный зал пустовал. Кроме самого Рэна и невероятно общительного соремийца, покачивавшегося в легкой коляске, здесь не было ни души.

      Рэн и прежде встречал соремийцев – маленьких, юрких, похожих на ящерок с человеческими лицами. Эти хрупкие создания были заядлыми путешественниками. Правда, сила тяжести на Линтии (как и на многих других планетах) оказалась для них слишком велика, а потому соремийцы не расставались с антигравитационными колясками.

      Соремиец появился в ресторане минутой позже Рэна, оглядел пустой зал, потускнел – в буквальном смысле, настроение соремийцев передавала их окраска – из бронзового стал бледно-серым. Затем он приметил Рэна, просиял – то есть залился ярким серебристым светом – и направил коляску прямо к столику.

      – Разрешите причалить? – спросил он на всеобщем языке.

      Рэн кивнул.

      – Пожалуйста, присажи… Располагайтесь.

      Соремиец расположился напротив и принялся непринужденно болтать.

      – Замечательное утро, и погода чудесная. Весна в этих краях ослепительна. Сколько цветов, сколько ароматов… Правда, ночи еще ледяные. Дочь уговаривала меня повременить, дождаться тепла, но я отказался. Промедлить? Так можно пропустить и месяц звенящих трав. Неправда ли, восхитительное название? Простите, я до сих пор не назвался. Чешуйчатый хвост, стегающий врагов, так меня зовут. Сокращенно – Стегающий.

      – Капитан Рэн.

      – Простите, ваше имя что-нибудь означает или это случайное сочетание звуков?

      – На моем языке «рэн» корень слов – недремлющий, беспокойный.

      Соремиец в упор уставился на Рэна, словно ища соответствие между капитаном и его именем, а затем пожелтел от недоумения: Рэн выглядел на редкость беззаботно, лицо его так и лучилось добродушием.

      – Вы впервые на Линтии? – полюбопытствовал соремиец.

      – Да.

      – Прибыли по делу? Или путешествуете?

      – Вообще-то я лечу на Тумну. Просто хотел пополнить запасы. Сначала думал высадиться по соседству, на Фиоре. Но там я уже был, а потому предпочел Линтию.

      – И правильно. На Фиоре вечно хлещет дождь.

      Соремиец передернул тонкими лапками.

      – Зато на Линтии – какая красота, – продолжал он, воодушевляясь. – Глаза не устают радоваться. Здесь все чудесно… Если не считать, конечно, человеческих жертвоприношений.

      Рэн отставил чашку. Улыбчивый соремиец умиротворяюще вскинул передние лапки.

      – Не пугайтесь, пришельцам такая участь не грозит. Подобной чести линтийцы удостаивают только соотечественников.

      – Неужели от этой чести никто не пытается уклониться?

      Улыбка на губах соремийца несколько поблекла, и сам он заметно выцвел.

      – Насколько мне известно – нет. Не всякий достоин служить богине. Только самые богатые, самые влиятельные граждане Линтии имеют право принести на алтарь собственных детей.

      – И… – Рэн проглотил сухой ком в горле. – Приносят?

      Соремиец утвердительно наклонил голову.

      – Собственных детей? – не верил Рэн.

      – Усыновленных, – негромко уронил соремиец.

      – Что?

      – Богатые усыновляют ребенка каких-нибудь бедняков. А потом приносят в жертву, как собственную плоть и кровь.

      Рэн поднялся из-за стола, окончательно потеряв аппетит. Гневно спросил:

      – Неужели никто из соседей Линтии не пытался положить этому конец?

      Соремиец смотрел на него снизу вверх, по-прежнему улыбаясь, но оставаясь бесцветным.

      – Политика невмешательства, друг мой. Вы же знаете, как трудно было установить мир в Галактике, и как теперь боятся его нарушить. Первый принцип: жители одной планеты не имеют права вмешиваться в дела жителей другой планеты.

      – Даже в таком чудовищном случае?! – вскипел Рэн.

      – Вы землянин? – с безмятежной улыбкой осведомился соремиец.

      – Да.

      – Если не ошибаюсь, на Земле существует варварский обычай поедать убитых животных. С нашей точки зрения, это преступление. Но мы же не объявляем вам войну.

      – Нашли сравнение!

      – По-вашему, недостаточно меткое? Возможно. Линтийцы ублажают богиню, а вы – собственный желудок.

      Развернувшись, капитан вышел из зала. Соремиец от огорчения покрылся бледно-зелеными пятнами.

      Сила тяжести на Линтии почти вдвое превышала земную, но Рэн шесть месяцев прожил на планете с тройным притяжением, поэтому двигался без труда. Он пересек просторную террасу и остановился у перил.

      Отсюда открывался великолепный обзор. Рэн мог отчетливо лицезреть храм Двухголовой