Симфония апокалипсиса. Михаил Вершовский

стал неизмеримо сильнее, но вместе с тем в душе его воцарился мрак, не освещавшийся ни искоркой света.

      – Шейх, – негромко позвал он. Старец повернулся к нему. – Ведь ты обещал мне свет…

      – И ты получил его, – бесстрастно отозвался Ахашверош. – Это черный свет, тысячу крат более сильный, чем свет полуденного солнца. Этот свет способен впитывать в себя любой другой, превращая его в энергию. В мире не будет тех, кто смог бы противостоять вам. Залогом сему – тот самый свет, которым вознаградил вас Великий Бафомет, Светоносный Машиах. Вы же передадите его тем, кто пойдет вслед за вами, дабы свершить задуманное от века: очистить землю от мириад жалких подобий лже-Творца. И тогда для остальных наступит неразрушимое и счастливое Царство Бафомета-Светоносца.

      Де Пейн задумчиво произнес:

      – Бафо-мет… И что же значит это имя?

      – Ну, тебе ли не понять его смысла? – насмешливо заметил старик. – Ведь греческий язык тебе знаком с детства.

      Гуго покраснел, утешаясь лишь тем, что во мраке ночи этого не видит де Сен-Омер. Да, Гуго де Пейн, он же Уго Пагани, родился и рос в Южной Италии, где до сих пор сохранилось множество греческих поселений, а язык греков уже давно и прочно смешался с языком потомков древних италийцев. И даже сама его родина называлась Magna Graecia – Великая Греция.

      – Baphe-metous, – пробормотал он. – Крещение мудростью?

      Старик хлопнул в ладоши и возгласил, одобрительно и одновременно радостно:

      – Хвала тебе, рыцарь! И еще большая хвала нашему Властелину, ибо выбор его оказался верным! Теперь же, Великий магистр де Пейн и сенешаль ордена де Сен-Омер, слушайте и запоминайте! До единого слова и до единой буквы!

IV

Иерусалим, 24 мая 1136 г.

      Великий магистр ордена рыцарей Христа умирал. Сознание еще, однако, теплилось в нем, и он, вспоминая прошедшие шестнадцать лет, не мог сдержать удивления: все, что в ту ночь поведал им Ахашверош, сбылось до йоты.

      Вокруг ложа Магистра стояли самые близкие ему рыцари. Недоставало лишь ближайшего, самого дорогого друга, Жоффре. Де Сен-Омер отправился на Кипр, дабы присоединить очередной дар, замок бывшего губернатора острова Исаака Комненоса, к владениям разросшегося и могучего ордена тамплиеров. Замок был захвачен бесстрашным и безжалостным Ричардом Первым, который не напрасно награжден был прозвищем Львиное Сердце. А завладев замком, король уступил его ордену за символическую плату в несколько золотых, приобретя тем самым союзничество и поддержку тамплиеров. Де Сен-Омер, уезжая, оставил Великого магистра в добром здравии и превосходном настроении. Но… Малярия свалила и обессилила де Пейна в считаные дни, а горячка иссушила далеко не молодое уже тело, не оставив надежды на выздоровление.

      – Но… как? – хрипло прошептал де Пейн. – Как он мог знать… до дня… до человека… до единого ничтожного… события?

      Склонившись над ложем умирающего, Андре де Монбар, один из тех, на ком с самого начала строилось здание великого ордена, тихо спросил:

      – Кто, ваша светлость? О ком вы говорите?

      С другой стороны кровати,