Отель «Прага». Татьяна Столбова

за художника должны говорить его работы.

      – Именно так.

      – Но сейчас другое время, Алехандро. Каким бы ты ни был талантливым, у тебя не будет успеха, если тебя не одобрит и не примет пресса. Если о тебе не пишут статьи, если у тебя не берут интервью и если твои фотографии не печатают в таблоидах – ты лох, ты никогда не станешь по-настоящему знаменит. Люди знают и любят только тех, кого часто видят в журналах или по телевизору. Артиста делает пресса. Это ужасно, но это наша действительность.

      – Ты повторяешь слова моего брата.

      – Потому что в этом я с ним согласна.

      – Я не нуждаюсь в признании такого рода.

      – Ты не нуждаешься в нем, потому что оно у тебя есть. Легко сказать: «Мне не нужны миллионы», когда у тебя полно денег и ты не собираешься отдавать их на благотворительность.

      – Господи, Инма, ты вообще слушаешь, что я говорю? Я не сказал, что не нуждаюсь в признании, я нормальный человек и хочу, чтобы мою работу знали и ценили. Но мне не нужна та любовь публики, которая основана на моих фотографиях в журнале.

      – От интереса к твоей фотографии полшага до интереса к твоему творчеству. Эрнесто прав, рассовывая везде твои фото. Ты красивый. Этим грех не воспользоваться для создания твоего имиджа.

      – Ну и каша у тебя в голове. Может, мне в этих же целях сфотографироваться голым для какого-нибудь журнала?

      – А что? Неплохая идея.

      – Все, Инма, давай закроем тему.

      – Давай. Я заметила, ты сегодня не в настроении. Ты обижен, что я задержалась в Дрездене?

      – Нет, нисколько. Ты вовсе не обязана все время быть рядом со мной. Я говорил тебе об этом не раз. У тебя должна быть своя жизнь, Инма.

      – Да, ты говорил.

      – Мы же не сиамские близнецы.

      – И это ты тоже говорил, Алехандро.

      – Свои друзья, свои мечты, – я рад, что все это у тебя есть.

      – Главное – у меня есть ты.

      – Я не люблю разговоров о любви.

      – Я знаю.

      – Только в постели, Инма, только в постели.

      – Я знаю.

      – Боже мой…

      – Что, Алехандро?

      – Какая-то странная у нас эта поездка, ты не находишь?

      – Нет. Почему странная?

      – Да так… Ну где же этот чертов официант? Я сейчас начну жевать скатерть…

      Он снова оглянулся, заодно бросив взгляд на Лину. Она задумчиво смотрела прямо перед собой, подперев подбородок рукой, и была похожа на даму из Эльче как ее точная копия, как слепок с оригинала. Разве что овал лица у Лины был более узок.

      Алехандро на миг окаменел, потом отвернулся, взял салфетку и начал крутить ее в руках.

      – Что с тобой? – спросила Инма.

      – Ничего. А что?

      – Ты плохо себя чувствуешь?

      – Сказал же – я хочу есть.

      – Сейчас нам все принесут. Потерпи немного.

      – Я терплю.

      – Ну вот, уже несут.

      – Наконец-то, – пробурчал