Последние рыцари. Фантастическая сага «Миллениум». Книга 1. Том 1. Игорь Соловьев

за различные направления внутри Королевства. Внутри одного из кругов находился еще более маленький круг – из него-то и выходили студенты Университета.

      Вечерний воздух встретил их теплым объятием, запахи столицы наполнили ноздри. Светились вывески ресторанов и клубов, но «Роза Мира» стояла особняком – это место считалось культовым для всех студентов Университета, и ни один день первокурсника за последние двести лет не проходил в каком-либо другом заведении. Светящиеся в воздухе шары освещали улицы, в воздухе мчались диски в форме гондол, драконов, левиафанов, грифонов – каждый старался удивить окружающих цветом и формой – некоторые оригиналы выбирали даже форму летучих рыб. Были и степенные любители самых стандартных круглых дисков, неспешно рассекающие воздух, смотрящие вперед спокойно и деловито, как и подобает жителям первой столицы мира. Студенты подошли к стоянке, где находились свободные летательные диски – им досталась объемистая черепаха. Забравшись в «панцирь», они расплатились, поочередно приложив метки к табло возле «головы» черепахи, и заняли кресла.

      Чем пленительны улицы Парижа – они переплетаются так, словно хранят в себе все эпохи древнего города, построенного, как говорят, за два тысячелетия до нашей эры, то есть три тысячи лет назад! Трудно поверить, что если не все, то так многое в этом городе было создано без помощи магии – руками и примитивной техникой. В это сложно было поверить, но предок человека, говорят, вообще обходился руками, палкой и камнем.

      Что до улиц, то сворачивая на одну улицу, Элли видела выложенную камнями мостовую, с уютными приземистыми домиками – казалось, словно она тайком пробирается в чужой сад; другая была, напротив, идеально гладкой и широкой, блестящей хромом и многоцветными вывесками; третья – иметь явные черты помпезного стиля одной из древних эпох – кажется, она звалась Веком Приключений – о ней, как и о других временах, предшествовавших Войне, им почти не рассказывали – тем немногим знаниям, что у нее были, Элли была обязана любопытству Антуана.

      А вот несколько главных улиц явно несли в себе отпечаток чего-то поистине грандиозного, одновременно пугающего, радостного и величественного. Высокие дома, черные шпили, зубчатые стены, устремленные, словно пики, к небесам, будто стремящиеся их пронзить – и величественный Нотр-Дам, разительно не похожий на Храм Всех Религий, что расположился на Площади Мира.

      Последний имел округлую форму, словно обнимал посетителя стенами, как заботливыми руками великана; и мягкий белый, с оттенком ближе к бежевому, цвет. Нотр-Дам был великаном строгим и грозным, устремленным в небеса и словно отказывающимся идти на уступки и мириться, нарочито заостренный и предпочитающий голодать в отсутствие посетителей – католическая община Парижа была совсем невелика. Что-то в этой гордости импонировало Элли, хоть она никогда и не задумывалась