Дюна. Первая трилогия. Фрэнк Герберт

молодым – едва ли старше, чем Лето сейчас, и те же были у него ястребиные черты, те же серые пристальные глаза. Глядя на картину, она сжала кулаки.

      – Будь ты проклят! Проклят! Проклят! – прошептала она.

      – Что прикажете, высокородная госпожа? – Голос был женский, высокий и тягучий.

      Джессика резко повернулась. Перед ней стояла угловатая седая женщина в свободном бесформенном платье уныло-бурого цвета. Она была такой же морщинистой и высохшей, как и все в толпе, встречавшей их утром на космодроме. Все жители планеты, кого я видела, подумала Джессика, были на вид какие-то иссохшие и истощенные. Лето, правда, сказал, что они очень сильные и жизнестойкие. И, конечно, у всех были эти необычные глаза – темно-синие глубокие провалы без капли белизны. Загадочные, таинственные глаза. Джессика заставила себя отвести взгляд.

      Женщина неуклюже поклонилась – такой кивок могло бы отвесить боевое копье:

      – Меня зовут Шэдаут Мэйпс, высокородная. Я жду ваших распоряжений.

      – Можете называть меня «миледи», – сказала Джессика. – Я не высокородная. Я состою в конкубинате с герцогом Лето – я его официальная наложница.

      Снова последовал тот же странный кивок, и женщина с какой-то двусмысленностью спросила:

      – Значит, есть еще и жена?

      – Нет и никогда не было. Я – единственная… спутница герцога и мать его наследника.

      Говоря это, Джессика внутренне усмехнулась над гордыней, прозвучавшей в ее словах. Как там у блаженного Августина?.. «Разум приказывает телу, и тело подчиняется. Разум приказывает себе – и встречает сопротивление…» Да – и в последнее время это сопротивление растет. Придется мне потихоньку отступать…

      С улицы донесся странный протяжный крик. И снова: «Су-сусуук! Су-су-суук! Икккут-эй!..» – и вновь: «Су-су-суук!..»

      – Что это такое? – спросила Джессика. – Я уже слышала такой крик несколько раз, когда мы ехали по городу…

      – Это всего лишь водонос, миледи. Торговец водой. Но вам не придется самой иметь дело с ними. Дворцовый резервуар рассчитан на пятьдесят тысяч литров и всегда полон… – Женщина взглянула на свое платье. – Видите, миледи, я даже могу не носить здесь дистикомб! – Она хихикнула. – И все еще жива! Живой человек без дистикомба!..

      Джессика промолчала. Она колебалась, не зная, о чем можно спросить эту фрименку. Ей нужна какая-то информация, чтобы управлять женщиной… но еще важнее было навести порядок в новом доме. И ей было не по себе от мысли, что главным мерилом богатства здесь была вода.

      – Мой муж говорил мне о вашем титуле – Шэдаут, – сказала Джессика. – Я знаю это слово. Оно очень древнее…

      – Значит, вы знаете древние языки? – спросила Мэйпс и странно напряглась в ожидании ответа.

      – Языки – первое, чему учат в школах Бене Гессерит, – ответила Джессика. – Я знаю бхотани джиб, чакобса, все охотничьи языки…

      Мэйпс кивнула:

      – Точно так, как сказано в легенде.

      «Почему я участвую в этом мошенничестве? – спросила себя Джессика. –