Зов наслаждений. Морин Чайлд

разъедало его душу, как соляная кислота.

      Сэм хмуро уставился на бушующее в камине пламя и, барабаня пальцами по гладкой поверхности деревянной каминной полки, раздраженно подумал, что, будь его воля, он бы навсегда стер декабрь из календаря.

      – Можете спрятать голову в снег, притворившись, что Рождества не существует.

      Сэм бросил недовольный взгляд на стоящую в дверном проеме женщину. Его экономка, повариха и пила по имени Кей Портер бесстрашно смотрела на него прищуренными голубыми глазами. Уперев руки в широкие бедра, она перекинула через плечо толстую черную с проседью косу и, покачав головой, сказала:

      – Хотя снега пока очень мало, и вряд ли вам удастся спрятаться. А Рождество в любом случае уже на носу, нравится вам это или нет.

      – Мне нет. И я не желаю об этом думать, – заявил Сэм.

      – Вам придется, поскольку я завтра уезжаю, – парировала Кей.

      – Я повышу вам жалованье, если вы останетесь, – сказал он, готовый поторговаться, лишь бы не заниматься хозяйственными делами.

      Кей издала хриплый смешок, скорее похожий на собачий лай:

      – Ни за какие коврижки. Мы с подругой Руфи путешествуем каждый год, и вы прекрасно об этом знаете. Мы уже забронировали отель и не станем аннулировать бронь.

      Он действительно был в курсе, просто старался об этом не думать. Вот еще одна причина ненавидеть декабрь. Каждый год Кей и Руфи уезжали на месяц в отпуск. Они покупали круиз на Багамы и обратно. И еще отдыхали пару недель в отеле на берегу океана. Кей любила его подначить, подчеркивая, что этот отпуск для нее – своего рода терапия, чтобы потом целый год стойко выносить все его чудачества и капризы.

      – Если вы так любите Рождество, почему бежите от него на океанский пляж?

      Она тяжело вздохнула.

      – Как вам известно, Рождество празднуется везде, даже в жарких странах. Мы покупаем маленькие деревца и наряжаем их у себя в номерах. А отель украшает пальмы на пляже разноцветными гирляндами… – снова вздохнула она, на этот раз восторженно, – получается неописуемая красота.

      – Хорошо, – признавая свое поражение, согласился он. Этот разговор происходил у них каждый год и всегда заканчивался не в его пользу. Приняв ее отъезд как неизбежность, он спросил: – Отвезти вас в аэропорт?

      В уголках ее рта появилась улыбка.

      – Спасибо за предложение, но Руфи заедет за мной завтра рано утром. Она оставит машину в аэропорту, чтобы по возвращении нам не пришлось добираться домой на этом проклятом «шаттле».

      – Ладно, – вздохнул он и пробубнил себе под нос: – Желаю хорошего отдыха.

      – Энтузиазм, с которым вы произнесли пожелание, еще одна причина того, что я нуждаюсь в отдыхе, – ответила Кей. – Я беспокоюсь за вас, Сэм. Забаррикадировались на этой горе, практически ни с кем не общаетесь, кроме меня…

      Она продолжала что-то говорить, но он ее уже не слушал. Старая песня. Кей была решительно настроена «вернуть» его в нормальную жизнь. Его желание мало ее интересовало. Пока она разглагольствовала, он обвел взглядом гостиную своей «персональной тюрьмы», как называла его жилище экономка.

      Это был прекрасный дом из бревен теплого медового цвета с огромными окнами, из которых открывался захватывающий вид на сосновый бор, окружающий дом со всех сторон, и красивое озеро с тонкой полоской частного пляжа. К дому примыкал огромный гараж и несколько построек, включая мастерскую, выполненную по спецпроекту, в которой ему очень хотелось бы сейчас оказаться.

      Этот дом стал его алтарем и тем пристанищем, которое он искал по приезде в Айдахо пять лет назад.

      Место было уединенным, ближайший городок Франклин, где можно запастись всем необходимым, в пятнадцати минутах езды. Крупный город с аэропортом и развлекательными заведениями находился в часе езды. Но Сэм там практически не бывал. Закупками необходимого занималась Кей, он ездил во Франклин довольно редко.

      Он приехал в эти места в поисках уединения, мира и спокойствия. Черт побери, он мог неделями ни с кем не контактировать, довольствуясь лишь обществом Кей. Мысль об экономке заставила его вернуться в настоящее и прислушаться к тому, что она говорит.

      – В любом случае, – вещала она, – завтра к десяти утра сюда придет моя подруга Джой, которая будет вести хозяйство во время моего отпуска.

      Он молча кивнул. Кей, как всегда, нашла себе замену. Сэму не придется беспокоиться о готовке, стирке и уборке. Он станет держаться подальше от новой прислуги.

      Сложив руки на груди, он спросил:

      – Надеюсь, она не будет рыться в моем столе?

      Кей поморщилась:

      – Признаю, что, пригласив Бетти в прошлом году, я поступила опрометчиво.

      – Да уж, – согласился Сэм. С виду милая женщина, но она совала свой нос везде. Сэм отправил ее домой через неделю, и оставшиеся три недели питался горячими бутербродами с сыром, супом из банок и размороженной пиццей.

      Кей прочистила горло:

      – Джой совсем не любопытна. Думаю,