Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2016. Коллектив авторов

так больно, что боль не сложить мне в слова.

      Это так больно, что боль прерывает дыханье.

      Эта страна обезумела, словно вдова,

      что посылает своих сыновей на закланье.

      Эти гробы, что приходят с обеих сторон…

      Чья в них победа, ответь мне, и чье пораженье?

      Этот огонь… Эти стаи орущих ворон…

      Преображенье твое, Украина, преображенье.

      «Преображение боли…»

      Преображение боли

      в то, о чем не сказать —

      в небо над полем боя,

      где открывают глаза,

      смертно обнявшись двое.

      Как хорошо им обоим

      больше не убивать.

      Преображение боли

      в песню, что пела мать.

      Клонится над тобою,

      тянется поцеловать…

      «Господи наш Спасе…»

      Господи наш Спасе,

      все-то Тебя мы славим —

      мама моя в Донбассе,

      ну, а сестра – в Полтаве.

      «Спой мне, родная, спой мне, —

      шепчет в степи трава, —

      в этой пустой обойме

      только любви слова…»

      Мертвого слышит мертвый,

      Ну, а живой едва ль…

      Так мне сказала мама

      и повторила сестра

      возле сожженного храма

      взорванного родства.

      Они звонят друг другу —

      и каждая плачет в трубку.

      А я звоню им обеим

      и даже плакать не смею.

      «Старенькая, схоронившая сына…»

      Старенькая,

      схоронившая сына,

      дочь, отпустившая петь

      в небеси,

      смотрит в окно

      и молчит…

      Украина,

      в жертву кого

      хочешь ты принести?

      Обращение

      Господи, я говорю тебе прямо —

      вот моя боль и вот мое имя…

      На Украине живет моя мама

      и плачет слезами моими.

      А у меня уже слез не осталось.

      Друзья увидят глаза сухие

      и говорят: «Это просто усталость…»

      Зачем ты в детстве послал стихи мне

      в образе ангелов белых-белых,

      а они потом снайперами обернулись

      в том самом хоре, где девушка пела.

      На каждой из пройденных мною улиц

      они держали меня под прицелом —

      на крыше взорванной школы Беслана.

      Как же теперь мне остаться целой?!

      Как после этого быть слабой?!

      Если в огне рокового часа

      мир содрогнулся от нашего братства —

      раною стала икона Спаса

      в храме разрушенном – в сердце Донбасса!..

      И это я говорю без метафор,

      А просто с оливковой веткой в клюве

      в пустом ковчеге своем метаясь,

      листки роняя – любит, не любит…

      Листки календарные – любит, не любит… —

      на воду ложатся в безлюдной глади.

      И город чудесный всплывает из глуби,

      Где мама мне гладит белое платье.

      А утром кладет его к изголовью.

      И мы живем в коммунальной квартире

      с такой, о Боже, к