Эринеры Гипноса. Алексей Пехов

вы с ним встретились? С Нестором.

      Логос скривился, словно от сильной боли, его губы задрожали, он крепко прикусил нижнюю, вдохнул и выдохнул несколько раз, и выговорил наконец:

      – Ты пришел слишком поздно. Моя память изъедена червями. Я знаю только себя.

      – Заметно, – едва слышно сказала Хэл. – Только себя ты и помнишь.

      – Тот, кто пленил тебя, хранил твое отрезанное ухо.

      Он непроизвольно потянул руку к голове, но тут же опустил ее, обхватил себя за локти.

      – Трофей победителя.

      – Как это произошло?

      Логос дернул шеей, черные волосы упали на лицо, скрывая глаза. Тусклые огоньки засветились сквозь разлохмаченные пряди.

      – Ты был в Полисе?

      Моя надежда на то, что название этого города всколыхнет его память, не оправдалась. Дэймос молчал.

      – Ты приезжал в Полис из Александрии?.. Встречался там с кем-нибудь?

      Он резким, деревянным движением вскинул ладонь, провел по лицу, открывая его. На лбу вздулись вены от напряжения. Логос честно пытался вспомнить. Я видел – он действительно старался. Изо всех сил, но безрезультатно.

      – Тебе говорит о чем-нибудь имя Альбинос?.. Анахарсис?

      Я уже понимал, что все это бесполезно, но не оставлял попыток расшевелить дэймоса.

      – Ты знаешь танатоса по имени Стикс? Быть может, ламию Спиро?

      Логос не отвечал, его взгляд был устремлен куда-то вперед и вниз. Я присмотрелся и понял, что завораживает пленника. По стеклу медленно ползла трещина….Едва заметная, не толще волоса.

      Хэл хотела что-то сказать, видно, ей на ум пришло еще несколько вопросов, но я схватил ее за руку, дернул в сторону, и сейчас же тюрьма дэймоса лопнула. Лавина грязных осколков, перемешанных с обломками деревянной рамы, хлынула на прогнивший пол, расплескалась грязью, стекла под доски, хлюпая и чавкая там.

      Из соседнего зеркала послышался оглушительный вопль. Логос, задыхаясь, бился в новом осколке пространства, и стебли роз с хрустом ломались под его ногами.

      – Я не знаю! – кричал он. – Я ничего не знаю! Не спрашивай! Я не могу вспоминать!

      Боль и отчаяние исказили его лицо до неузнаваемости. Еще один фрагмент личности дэймоса был уничтожен, наши вопросы стали катализатором этой неизбежной реакции, или прошел очередной год отпущенного пленнику времени, уже не понять… Но медлить и надеяться на разумную беседу дальше не имело смысла.

      Хэл отступила еще на шаг. И тут по всем портретам сразу потекли темно-бордовые потоки. Они смыли изображение собаки, опрокинули столик, обрывки бумажных листов плыли по ним ослепительно-белыми клочками, потянув за собой ткань, украшавшую задний фон одной из «картин».

      – Что происходит?! – воскликнула Хэл, хватая меня за руку.

      – Обширное кровоизлияние в мозг.

      Липкие струи заливали лицо Логоса. Крича от ужаса, он пытался стереть их обеими руками, слепо метался из стороны в сторону, натыкаясь на невидимые стены.

      Шансов не было. Но я все равно приблизился и осторожно коснулся